– Думаешь, что я этого не увижу? Да вся деревня это обсуждает!

– Ну и пусть обсуждают. Я уже не девочка, папа. И потом, можешь не беспокоиться. Мы просто разговариваем.

– Я же вижу, как ты на него смотришь, – сказал мужской голос.

Это староста, его же дочка приглянулась Людвигу.

– Все это видят, – продолжил мужчина. – И как он на тебя смотрит. Стоит ему на тебя глянуть, как у него переплетаются ноги и он спотыкается, как телёнок. В прошлый раз всё тоже началась с разговоров, а потом раз и ты сбежала с этим олухом!

– Про меня можешь говорить всё, что хочешь, но про Ханса и заикаться не смей, – прошипела девушка. – Он был самым достойным человеком в моей жизни.

Какое-то время они сидели молча, и Эйнар начал засыпать.

– Ты пойми, – сказал староста. – Я же это не просто так говорю. Я хочу, чтобы у тебя всё устроилось в жизни. Я не вечен, а ты ещё молодая. Тебя любой замуж возьмёт. Вижу, что тебе не хочется жить здесь, но пойми одну вещь. Он достойный человек, никто с этим не спорит. Вызвался на помощь, если бы не он, нас бы всех перебили. Очень славный юноша, его всё любят. Он хороший, в отличие от нордера, который с ним таскается.

Эйнар едва сдержался, чтобы не кашлянуть от возмущения. Этому Людвигу пора настучать за слишком длинный язык.

– Но знаешь, он рыцарь. И не бродяга, а настоящий, из знати. И каким бы он ни был хорошим человеком, ты ему не ровня. Лишь интрижка, чтобы потом похвастаться перед приятелями, как поимел красивую вдовушку в деревне.

– Замолчи!

– Я не хочу тебе зла. Он молодой, ему скучно, поэтому развлекается с тобой. Но скоро он уедет, а ты останешься. Подумай об этом.

Они ушли. Эйнар лежал, смотря в потолок. Раздражающий запах свежего дерева бил в нос, смешиваясь с вонью старой соломы в матрасе. Скорее бы уже отсюда уйти.

Людвиг заявился, когда стемнело.

– Я тебя разбудил? – шепнул он, укладываясь на матрас. – Извини.

Сон пропал. Может высказать ему, чтобы держал рот на замке? Но злость уже прошла, а они и так редко стали разговаривать.

– Как думаешь, они больше не вернутся? – спросил рыцарь.

– Кто? Бандиты? Не знаю.

– О них ничего не слышно. Если так и будет, то скоро можно уходить.

– А как мы с тобой пойдём? Через ущелье опасно, но оно не такое радиоактивное, как леса вокруг. Я замерял.

– Не знаю, – в темноте видно как Людвиг разглядывает свои руки. – С каждым днём всё страшнее возвращаться.

– А может и не стоит?

– Я должен. Вернусь, получу своё и попрощаюсь. Так будет правильнее. Хотя я не знаю, – добавил он грустным голосом. – Посмотрим.

Он повернулся набок.

– В последние дни я отлично сплю. Засыпаю, просыпаюсь не ночью, а утром. И кошмары почти не снятся.

– Та девка хорошо на тебя влияет. Ты даже выглядишь счастливее.

– Не придумывай, – Людвиг фыркнул. – Я такой же, как и раньше.

– А то я не вижу.

Сказать ему про разговор старосты с дочерью? Нет, всё же тот разговор не предназначался для чужих ушей, а нет ничего более неблагодарного, чем вмешиваться в чьи-то отношения.

– Оба глаз друг от друга не отрываете. А ты ещё мыться стал каждый день. Раньше за тобой такого не водилось.

Парень засмеялся.

– Не придумывай, нордер.

Сразу же вспомнились староста и его жена. Грязный нордер. Надо высказать островитянину. Но не сейчас.

– Но она мне нравится, правда.

– Молодой рыцарь нашёл горячую вдовушку.

– Не говори так, – попросил Людвиг. – Но меня беспокоит одна вещь.

– Какая?

– Мне кажется… – он замялся. – Нет, этой ерунда. Чушь.

– Ну говори.

Людвиг зевнул.

– Просто я столько плохого натворил и боюсь, что это ко мне вернётся ещё большим злом.

– Да, действительно, чушь.