– По-моему, я не очень понравился твоей маме, – сказал он, обуваясь.

– Что ты! Не обращай внимания. У неё сегодня просто настроение плохое. На работе, наверное, устала. А так она у меня очень милая и добрая, – возразила Кира.

Стас решил не спорить, хотя ни милой, ни доброй ему Ирина Константиновна не показалась. Вместо этого он сделал то, чего ему так хотелось со вчерашнего дня: прикоснулся рукой к щеке девушки, провёл ею вниз, к шее, поражаясь нежности и гладкости её кожи. Убрал за ушко выбившуюся из «хвостика» прядку светлых волос. Кира, непривычная к ласке, сама потянулась вслед за его рукой, прикрыв глаза, и Стас не смог удержаться от искушения прижаться к её губам. Кирин поцелуй поразил его своей невинностью и неискушённостью. Даже странно, что такую симпатичную девушку не добивалось сразу несколько парней. Или это студенты-медики такие слепые пошли, что не замечают, какое сокровище учится рядом с ними?

– Можно мне завтра утром за тобой заехать? Отвезу на учёбу, – с трудом оторвавшись от её губ, спросил Стас. Целоваться с ней ему понравилось, но становилось неуютно при мысли, что её мать находится за стеной и может выйти в любую минуту. А такими вещами лучше заниматься в более укромных местах, где никто не станет мешать.

– Я буду ждать тебя утром у подъезда, – решительно ответила Кира.

Первый в её жизни поцелуй опьянил, вскружил голову. Ей сейчас самой с трудом верилось, что всё происходило именно с ней.

– Долго ещё тут стоять собираешься? – в коридор выглянула мать, недовольно скривилась при виде мечтательной улыбки на лице дочери. И хотя она благоразумно решила не подглядывать за прощанием Киры и её друга, материнское сердце безошибочно подсказывало, чем они здесь занимались.

– Мам, зачем ты так с ним? Неужели не могла быть повежливей? – Кира отправилась вслед за матерью на кухню, остановившись в дверях, недовольно засопела, скрестив руки на груди.

– Извини, у меня нет привычки играть на публику. Я отношусь ко всем так, как они того заслуживают! – пока они прощались, Ирина Константиновна уже успела убрать со стола и теперь, свободная ото всех дел, повернулась к дочери, прислонившись спиной к холодильнику.

– Да ты видишь его в первый раз в жизни! Чем он успел тебе не угодить? – воскликнула Кира

– Мне и не нужно долго общаться с ним, чтобы понять, что подобные люди из себя представляют, – ответила мать, – и я уже не такая молодая и наивная, как ты, Кира. И знаю подобных ему богатеньких избалованных мальчиков, которые ни в чём не знают отказа. Он тебе не пара, и точка. Я не хочу, чтобы ты с ним виделась… Это ведь он сбил тебя вчера на машине, я права?

– Да, – после минутного колебания призналась Кира, – но он не специально. Он извинился. А ещё принёс те продукты, что ты наверняка уже увидела в холодильнике…

– Хорошая попытка. Но покупка продуктов не повод приглашать не пойми кого в наш дом, Кира, – упрямо ответила мать, – поверь моему опыту, общение с этим человеком не принесёт тебе ничего, кроме страданий… Он мне твоего отца напомнил. Такой же поверхностный, не желающий взрослеть…

Это был удар ниже пояса, и Кира отшатнулась так, словно мать и правда её ударила. Своего отца она ненавидела. Да и как можно было по-другому относиться к человеку, который собственные удовольствия поставил выше своего ребёнка? Который за восемнадцать лет ни разу не появился в её жизни, не поинтересовался, как она живёт? Сравнение Стаса с отцом было для неё невыносимо, а мать сразу же превратилась в главного врага.

– Ты это специально так говоришь! Если у тебя нет никакой личной жизни, то ты сама в этом виновата! Хочешь, чтобы и я была одна? Ничего у тебя не выйдет! Ты не сможешь нам помешать! – выкрикнула Кира обидные слова, чтобы тоже побольнее ударить мать. А потом заперлась в своей комнате, старательно делая вид, что не слышит стук в дверь и просьбы матери поговорить.