– Кир, ты по микробиологии всё написала? Всю лекцию? Дай на вечерок отксерить, а то я что-то слегка вздремнула, пока Енотиха бубнила, – звонок с пар прозвенел, и в коридоры медицинского университета со всех аудиторий высыпались студенты в белых халатах.

– Натусик, ты не немного вздремнула. Давай уж называть вещи своими именами. Ты просто внаглую прохрапела всю лекцию. Опять в клубе всю ночь провела, так? – две девушки, выйдя в коридор, остановились у окна, старясь не мешать шныряющим туда-сюда студентам. Одна из них казалась самым настоящим «синим чулком», эдакая девочка-отличница, в простенькой коричневой юбке до колен и синим свитере. Длинные светлые волосы убраны в «хвостик», чтобы не лезли в лицо, на лице из косметики только прозрачный блеск для губ. Зато вторая вполне могла носить гордое звание «тусовщицы». На ней ультракороткое ярко-розовое платье, вряд ли уместное в строгих стенах медакадемии, и совершенно не сочетающееся с небрежно накинутым на плечи белым халатом, символом будущей профессии. Полусапожки на шпильках зрительно делают её стройные ножки ещё длинней, что с удовольствием отмечают все проходящие мимо юноши.

– Ну не дома же в кроватке, – хмыкает Наталья. Ей даже представить такое сложно. Родители отправились в гости, а она, как примерная девочка, будет дома сидеть? Как бы не так! Молодость и без того слишком скоротечна, чтобы ещё и тратить её на всякие глупости вроде учёбы. Жаль только, что родители этого не понимают. Заладили, как два попугая, учись, дочка, учись, без диплома не сможешь работать. Ну её в пень, эту работу. Как будто у них и без того денег мало.

– Но ты новую тему проспала! – Кира всё ещё не теряла надежду достучаться до Наташиной совести. Она с трудом могла понять беспечность некоторых сокурсников по отношению к учёбе. Как же так? Они будущие врачи, специалисты! В их руках потом будут жизни людей.

– Ой, Славина, только не надо мне тут строгую мамочку включать, – сморщилась Наташа, – мне своей, знаешь ли, хватает. Так дашь конспект, или нет?

Настроения слушать нравоучения «заучки», как она частенько мысленно называла Киру, не было никакого. Болела голова после бессонной ночи в клубе, да ещё и предстоящее объяснение с родителями не добавляло никакой радости. Вернувшись ночью домой, они наверняка заметили отсутствие горячо любимой дочки. Это подтверждало и семнадцать пропущенных вызовов на её мобильном, из-за которых Наташе даже пришлось выключить звук.

– Да бери, конечно, – радушно сказала Кира, протягивая ей свою аккуратную тетрадку. Разве могла она отказать подруге?

– Ты ангел, Кирка! – радостно заулыбалась Наташа, – подвезти тебя?

– Нет, спасибо, мне ещё в магазин надо зайти. Мама просила.

– Ну и ладненько! Чмок тебя, дорогая! Я поскакала, увидимся завтра! – Наташа и правда побежала, стаскивая халат на ходу. Вечно она куда-то спешит, торопится, всё у неё на бегу получается. Кира же так не умела. И не хотела. С детства мать вбивала ей известную народную мудрость: «Поспешишь – людей насмешишь». Она и не спешила. И во всём, кроме учёбы, была отстающей. У неё к восемнадцати годам даже романа серьёзного ни одного не было. Не чета Наташке Титовой, которая парней меняла, как перчатки, по настроению.

Никуда не торопясь, Кира спустилась на первый этаж, протянула номерок старенькой гардеробщице, бабе Вале, которую многие студенты «за глаза» ругали за её медлительность. Получив пуховик, Кира всё также не спеша оделась и вышла на улицу. Ну и погода! Неужели весна так спешит вступить в свои права, хотя до конца зимы ещё законные несколько дней? Тяжёлые тучи закрыли солнышко, на улице пасмурно и мрачно, но так тепло, что и без яркого солнца снег на тротуарах превратился в слякоть, а с крыш робко падают первые капельки.