И ради Мирона.

***

Утром просыпаюсь разбитой. Побаливает голова и даже немного тошнит. Ночью, как бы не пыталась, заснуть у меня самой так и не получилось. Я сдалась после четырех. Выпила таблетку успокоительного и теперь меня подташнивает.

Когда же уже я смогу жить полноценной жизнью? Мой психолог говорит, что это все у меня в голове. От того, что я никак не могу справиться со страхами прошлого, мое здоровье реагирует на стресс. А я пытаюсь, но получается плохо. Даже обычная темнота может заставить меня покрыться липким потом, не говоря уже о другом.

Да, я ужасно боюсь маленьких и тесных помещений. Раньше, я даже заснуть не могла, если в комнате будет закрыта дверь или погашен свет. Но в последние полгода я пытаюсь преодолеть это. Могу находиться в собственной спальне с закрытой дверью и даже сплю без света. Последнее мне дается хуже всего. Сейчас, когда я решила отказаться от таблеток, это оказалось самым трудным. Но я не сдамся. Буду продолжать пытаться каждый день и, однажды, у меня получится.

А еще я должна поговорить с отцом. И пусть мне страшно, но я сделаю это.

Умываюсь и привожу себя в порядок. Заглянув в комнату сестры, вижу ее спящей. Лена наверняка пришла лишь под утро. Пусть спит. Все равно никуда не надо. У нас впереди все лето. Мы даже можем не готовиться к вступительным экзаменам, потому что отец все равно устроит нас в университет.

Спускаюсь на кухню, бросив взгляд на настенные часы: половина восьмого. Отец должен завтракать в столовой. Мне нужно успеть поговорить с ним до того, как приедет врач и психолог.

- Доброе утро – приветствую его и подхожу, чтоб поцеловать в щеку. Отец хмурится, с неодобрением рассматривая меня:

- Если бы не синяки под глазами, подумал бы что Лена встала – его голос чуть усталый.

- Пап, мы ведь близнецы. Я просто хочу выглядеть хорошо.

- Ты итак выглядела нормально – буркает и поджимает губы. Молчит.

- Пап, я хотела поговорить – сажусь за стол. Наша домработница тут же шустро выныривает из кухни и начинает подавать завтрак для меня. Кисло улыбаюсь, смотря на апельсиновый сок и геркулесовую кашу с ягодами. Сейчас я бы съела что –то более вкусное и углеводное, но спорить еще и по этому поводу с отцом – пока не готова.

- Слушаю – отец приподнимает бровь, ожидая продолжения разговора. Мы остались одни. Папа не терпит присутствие прислуги рядом дольше необходимого.

- Я хочу отказаться от врачей и психолога – выпаливаю быстро, пока не передумала.

- После вчерашнего представления я чего-то подобного ожидал – хмыкает он беззлобно и я удивленно поднимаю на него взгляд. Он не сердится?

- Ты… Ты согласен? – неуверенно произношу, смотря на отца.

- Нет, я считаю, что тебе нужно продолжить общаться с психологом, но! – поднимает палец вверх, отметая мои возражение, готовые сорваться с губ – Я не против, чтоб ты попробовала справиться сама. Только без глупостей, Ален. Если поймешь, что не справляешься, сразу скажешь об этом.

- Хорошо, пап – согласно киваю. А про себя думаю: не скажу. Я должна все вытерпеть. Должна научиться справляться сама.

- Лена еще спит?

- Спит – согласно киваю. Отец рассеянно проводит взглядом по столовой, а потом вновь возвращается к завтраку. Можно считать, на этом на с ним разговор закончен.

Едва я приступаю к еде, как у отца звонит телефон. Он выходит из-за стола и принимает вызов. Разговаривая, уходит. В столовой будто сразу же становится просторней. У папы слишком тяжелая энергетика.

Без аппетита съедаю кашу и пью сладкий кофе. Хочу поскорей выйти на улицу и, хоть издалека, увидеть Мирона. Если, конечно, повезет. Может быть он давно уже уехал, или вообще не ночевал.