- Как обычно, тонна нетерпения, да?

- Простите, сэр.

- Неискренне.

- Ох, я хочу… Я… Я скучала. Пожалуйста, - молила она, стараясь вжаться в меня сильнее и сжаться внутри крепче.

Я убрал руку и сам отошел, оставляя Дарину у перил.

- Повернись, - приказал кратко. Она тут же послушалась. Я увидел ее лицо. Наконец, без косметики. Чистая, сияющая кожа, сочные и без помады губы, большие доверчивые глаза. Забранные в высокую косу волосы не прятали контуры лица. Изменилась, но одновременно все та же. Действительно ничего не вкалывала себе. Пока я рассматривал ее, на лице Дарины отражались великие муки и страдания.

Я положил два пальца на нижнюю губу, и она тут же пососала их. Обожаю этот рот, хулиганский язычок и острые зубки, которыми она ласково прикусывает кончики моих пальцев. Я провел снова по ее губам, делая их влажными, взял девчонку за подбородок, склонился и поцеловал. Глубоко, жадно, и тут же отпустил, сделав два шага назад.

– Поласкай себя.

Дарина всхлипнула и робко улыбнулась.

- Давай, девочка, покажи себя. Я должен знать, что получу.

Черт, откуда все это взялось? Я хотел откровенно поговорить с ней сначала, а вошел и требую шоу. Пусть. Если она откажется от меня, буду дрочить по памяти.

Ох, Салманов, совсем ты помешался на онанизме. Надо с этим прекращать.

Соблазн просто принять покорность Дарины, ничего ей не рассказывая, защекотал мне совесть. Но едва девочка сжала свои груди, я бросил думать, стал просто смотреть и наслаждаться. Сколько раз я представлял, как мы встретимся. Сколько сценариев прокручивал. Сейчас она была реальна и готова играть для меня любую роль. Это возбуждало невероятно.

- Ногу на выступ, - приказал я кратко.

Она сразу поняла, для чего, и опустила пальцы ниже и стала гладить себя между ног. Тихонечко, едва касаясь губ. Хитрюга.

- Рин, - рявкнул я. – Не надо компромиссов, погладь себя как следует. Я хочу слушать стоны и чувствовать твое возбуждение.

Она тихонько захныкала, но подчинилась. Развела половые губы пальцами, стала водить по клитору другой рукой.

- Пожалуйста, - проскулила она. – Я не выдержу долго.

Я не отвечал. Выдержишь. Мы держались два года.

Дарина кусала губы и корчилась. В глазах очень быстро замелькало отчаяние.

- Позвольте, сэр. Пожалуйста, - взмолилась она, почти складываясь пополам от напряжения, которое искало выход.

- Помочь? – предложил я.

Она радостно закивала. Наивная маленькая девочка. Я сократил между нами расстояние, коснулся ее груди, начал поглаживать, продолжая смотреть, как ее пальчики порхают внизу.

- Плохо, Рин. Очень плохо, - проговорил я равнодушно, взял ее за запястье и убрал руку, прижав к перилам.

Она все еще держала пальчиками складочки, позволяя мне видеть пульсирующий клитор. Дарина залепетала, снова прося меня о милости.

Я сжалился. Почти. Склонив голову, я стал посасывать ее соски через тонкую ткань белья, а рукой гладил попку, внутреннюю сторону бедер, обводил выпирающие тазовые косточки, чуть задевал гладкий лобок.

- Боже мой, пожалуйста, господи. Это невыносимо, - почти рыдала моя девочка сладчайшей музыкой.

- Ты все еще хочешь Мастера? – напомнил я ей, поднявшись ртом к шее.

- Да, сэр. Да. Хочу, - задыхалась она, стараясь взять себя в руки.

Отважная смелая девочка.

Я наградил ее прикосновением к клитору, невесомо, едва касаясь, постукивал подушечками пальцев, едва заметно ускоряя и усиливая стимуляцию, наслаждаясь ее сладкими муками. Она не выдержала.

- Кирилл, пожалуйста, - выкрикнула Дарина.

Я тут же больно ущипнул ее за клитор, убивая оргазм. Из глаз Рин брызнули слезы.

- Простите, сэр, - тут же поняла она свою ошибку.