Хоть они и шли пешком, рядом с ними в жаркий день тёк маленький, но холодный и чистый ручеек, этого было достаточно. Его было хорошо слышно, как собеседника с громким и выразительным голосом.

С едой проблем не было, лес был насыщен не только красивыми и крепкими дубами, но и зайцами, белками, волками, медведями и прочими тварями.

– Мне хотелось тебя спросить насчет твоего поступка, о котором говорят все… – замямлил Козьма.

– У меня был выбор, – я его сделал, – ответил ему Ирганн.

– Что за выбор эдакий? – бард представить не мог, что может сподвигнуть кого-то на такое.

– Мне дали приказ, при котором пострадало бы большое количество людей. В основном мирных простых крестьян, которым политика до колена.

– Я слышал истории, что всадники СпецОтрядов – бесчувственные и лишенные эмоций убийцы.

– Это глупо. Каждый всадник – обычный человек. Мы все наделены чувствами – это наш дар и проклятие…

– Как понимать «наш дар и проклятие»?

– Ты поймешь меня. Через час, день, неделю, месяц, год, но поймешь. – кратко ответил Ирганн Крест.

– Но как же быть с теми, кто убивает кровожадно и хладнокровно, с наемными убийцами, которые делают это за деньги?

– Даже они питают чувства, не обязательно к живым людям, в данном случае, который ты описал – к деньгам, либо к чьей-то смерти, им нравится это наблюдать – это тоже чувство.

«Вечереет, – подумал Ирганн – нужно бы найти место для ночлега и пожарить нашего кролика». Тоже самое он сказал и Козьме.

Они нашли хорошее место, огромный старый дуб, возле которого было достаточно свободное пространство. Расположившись и сбросив свой груз, они принялись заниматься делом. Крестьянин пошел искать ветки для розжига, а бывший спецортядник свежевал зайчишку.

Какая-то птица пела рядом с ними. Ее пение напомниало Ирганну звуки летящей стрелы. Было спокойно, даже тихо. Лишь кузнечики и вольные птицы будили тишину своими звуками.

Сидя за костром, кушая сочного и вкусного зайца, они разговорились. Спрашивали друг друга о прошлом, о своих планах. У Козьмы прошлое было вполне обычным для юноши того времени: он родился после Переворота Красной Луны, когда в Аттонии был хаос и смятение, его мать умерла, когда ему было четыре, отца он не знал и жил лишь слухами, что тот был в СпецОтряде. Ирганн же родился задолго до этих событий, что и было видно, он тоже лишился родителей в малом возрасте из-за войны.

– Я слышал о том, что ты также участвовал в походе через Снежное море? – спросил бард Ирганна.

– Угу, – ответил тот, причмокивая остатком сочного зайца на губе. – Хорошо покушали, пора бы и поспать! – объявил Ирганн Крест.

Козьма сопел, была очень глубокая и теплая ночь. Пение птиц быстро уложило его в прекрасный сон.

В кустах рядом что-то зашуршало, но Козьму не разбудишь таким шумом. Лишь камешек, прилетевший ему в голову с большой силой, заставил проснуться усталого барда.

Как только его глаза открылись, перед ним появилась картина, как что-то лохматое большого размера стоит прямо перед ним, замахнувшись лапами. В страхе, бард перекатился в сторону, тем самым спас себе жизнь от удара:

– ЭТО ЕЩЕ ЧТО ЗА ХЕРОВИНА?! – громко крикнул Козьма, увидев перед собой громадного бурого медведя. Бурый начал размахивать когтями и сорвал капюшон с барда. Бард в страхе уворачивался от медведя, в панике крича о помощи. Он начал пятиться назад, не заметив, что туда спрыгнула темная фигура с ножами. И тут, в одно мгновение, из кустов в медведя влетело копье, прямо в сердце. Темная фигура сзади в это же время бросилась с клинками на барда, вовремя ей срезал голову одним движением меч, также появившийся из зеленых густых кустов.