И ему было все равно – отвечает Ася или нет, хотя она, бесспорно отвечала со всей страстью, которая горела в ней диким пламенем. Запустила пальцы в его волосы и сжала, причиняя то ли боль, то ли удовольствие от мощнейшего разряда. Пыталась если не соперничать, то хотя бы быть на равных, но его опыт и его сила вдребезги разбивали все ее мотивы.

Она задыхалась, когда губы Константина приникли к шее в том месте, где не так давно висело колье. Когда он прикусил саднящую кожу, вызывая в Асе волну острого блаженства. Когда двинулся вниз влажным ртом чертя дорожку до груди. Он вернулся к ее губам, ловя ее разочарованный стон, который сменился стоном удовольствия, едва его ладонь бесстыдно проникла за вырез платья и накрыла жаждущее полушарие, сминая его на грани грубости и опьяняющей страстью ласки.

-Костя, - выдохнула Ася, прося не то продолжить, не то остановиться.

-Оставайся со мной, - сказал он на грани шепота и рыка.

Взял ее за подбородок и властно повернул голову, открывая доступ к шее, вновь оставляя дорожку коротких влажных поцелуев.

-Не могу, - выдохнула Ася, - ты же знаешь, что не могу.

-Можешь, но боишься, - ответил Константин, целуя вновь, поглощая, подчиняя, соблазняя и даже уговаривая ее подчиниться.

-Я не могу его предать, - сокрушалась Ася, - это нечестно, несправедливо.

-Не думай о том, чего ты не можешь. Подумай о том, чего ты хочешь.

-Пожалуйста, - попросила она, вздрагивая от волны удовольствия, прошедшей по всему телу к животу и медленно опустившейся ниже, заставляющей терять голову и подчиняться одному лишь инстинкту.

-Что? – подначивал Константин, не оставляя ее ни на мгновение.

Ася млела от его поцелуев, от новых, неизведанных ощущений, которые хотела продлить, приоткрыть завесу и познать все то, чего так не хватало. Те чувства, которые она самолично затолкала в сундук и повесила на него замок с красноречивым названием «порядочность». То, что люди называют чистым желанием, и удовольствие, которое они испытывают, поддаваясь ему.

Оставалась тонкая грань, отделяющая Асю от этого знания. И она понимала, что если сейчас позволит себе перешагнуть через страх, то уже не сможет отказаться, не выдержит. Нужно решить, прямо сейчас: да или нет, ведь с каждой секундой голос разума звучал все тише. Да или нет?

-Хватит, - вскрикнула Ася, пытаясь оттолкнулась Константина.

-Ася…

-Нет-нет, не нужно, - зачем-то сказала она, - то есть…

Константин отпустил ее, медленно убрал руки с ее тела и отступил на тройку шагов.

-Ведь ты хочешь этого, - вкрадчиво сказал он, не отрывая взгляда от ее глаз, - об этом говорит твое тело, твоя реакция на мои касания. Но то, что тебя останавливает – это лишь барьер в твоей голове.

-Костя, перестань, пожалуйста, - взмолилась Ася, закрывая лицо ладонями, чтобы не видеть его, - ты не понимаешь, что для женщины значит отступиться от собственных принципов! Поддаться желанию ради одноразового утоления жажды. Прошу тебя, хватит. Я знаю, что сама согласилась на этот ужин, и это грандиозная ошибка. Я не должна вести себя так опрометчиво. Пожалуйста, - повторила она, - прекрати это.

Выражение полнейшей муки отразилось на ее лице. Глаза, блестящие от слез, широко распахнутые молили о снисхождении. Губы дрожали и просили безмолвно о понимании.

Константин отвернулся, не в силах видеть ее такой. Запрокинул голову, будто искал поддержки свыше, и шумно выдохнул, прежде чем сказать:

-Хорошо, я отступлюсь. Оставлю тебя в покое и больше не приближусь, и даже не попадусь на глаза, - он обернулся, в два широких шага преодолел разделяющее их с Асей расстояние, обхватил ладонями ее лицо и вновь заглянув в глаза, наполненные крайней печалью, продолжил, - но только после того, как ты скажешь, что не разделяешь те чувства, которые я испытываю к тебе. Скажи мне это сейчас, и я отступлю.