А потом...

Два парня.

Они медленно выпрямляются. Видимо из-за беснующейся толпы я не смогла их увидеть сразу.

Они выравниваются в полный рост, и я могу их рассмотреть.

Из одежды на них только свободные шорты и руки, перемотанные в эластичные бинты. Их тела покрыты синяками, у одного разбита губа и бровь, у второго тонкой струйкой кровь стекает из носа.

Они становятся в стойки, слегка пружиня на согнутых ногах.

Вижу, как один замахивается кулаком...

Если противник пропустит этот удар — его лицо будет разбито.

Не могу смотреть.

Зажмуриваюсь и сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

Толпа взрывается от восторга, я стою не в силах открыть глаза.

Внезапно кто-то сильно хватает меня локоть и резко разворачивает.

Вскрикиваю и пытаюсь вырваться из болезненного захвата.

И лишь спустя несколько секунд понимаю, что передо мной стоит Красивин.

Опускаю взгляд и замечаю, что он в кедах и шортах, таких же как у тех бойцов.

Поднимаю голову и натыкаюсь на яростный взгляд Ромы.

— Ты что здесь делаешь?

Он орет так, что даже сквозь шум толпы, я хорошо слышу его злой голос.

— Ты что здесь делаешь?

Он орет так, что даже сквозь шум толпы, я хорошо слышу его злой голос.

—Ты здесь дерешься?

Мой вопрос тонет в громких овациях, и остается без ответа.

Рома дышит глубоко, но это не помогает ему успокоиться.

Он оглянулся по сторонам и нахмурился ещё больше.

— Как ты вообще сюда попала? — прорычал, поднимая руку вверх и подзывая кого-то.

Я хотела оглянуться, но Красивин схватил меня за руку, и потащил куда-то через беснующуюся толпу.

— Отпусти меня, — закричала, пытаясь вырваться из его захвата.

Что вообще на него нашло?

Откуда столько злости?

Но Рома меня не слышит. Или только делает вид.

Мы подходим к железной двери, и парень кивает мужчине. Амбал окидывает меня настолько заинтересованным взглядом, что становится не по себе. Словно на голову вылили целое ведро вязкой, липкой жижи.

— Открывай, — рычит на него Рома.

Мужчина пошло ухмыляется, кивает головой, и все-таки открывает дверь.

Мы входим в длинный коридор, и когда за нами закрывается дверь, наступает давящая тишина. На миг мне кажется, что и вовсе оглохла, но Рома дышит так часто и шумно, что это чувство быстро проходит.

— Отпусти меня, — повторяю на этот раз шепотом, потому что кричать тут совершенно не хотелось.

Слишком жутким мне показалось это место.

Рома не отвечает. Он открывает одну из дверей и заталкивает меня в помещение, а потом раздается щелчки поворота ключа.

Смотрю на закрытую дверь и понимаю, что этот дикарь меня запер.

— Эй! Выпусти меня немедленно!

Прислушиваюсь, но дверь настолько прочная, что я даже не могу понять, ушел Рома или все еще стоит под дверью.

— Красивин! Зараза ты такая! Выпусти меня!

Кричу так громко, что в горле появляется неприятное першение. Стучу в дверь, пока рука не начинает болеть от соприкосновения с этой бронированной махиной.

— Неандерталец! — выкрикиваю, хотя понимаю, что Рома уже ушел.

Злость кипит, и я сжимаю кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони.

Что на него вообще нашло? Короткое замыкание в голове произошло, и он решил, что это будет забавно, закрыть меня в этой комнате?

Выдыхаю, стараясь успокоиться.

Прислоняюсь спиной к двери и окидываю комнату взглядом.

Это похоже на раздевалку. Старые шкафчики, скамейки и стол, заваленный всяким хламом.

Из любопытства решила подойти поближе.

Перекись водорода, зеленка, швейный набор, марли, жидкий бинт. Медикаментов столько, что можно проводить целую операцию. Взяла в руки флакон и прочитала название. Это оказалось очень сильное обезболивающее, которое продают только по рецепту. А тут оно валяется просто так. Бери — не хочу.