– А, ясно.

Волшебница произнесла это настолько отстраненно, что мне пришлось остановиться и повернуться к ней, чтобы убедиться, все ли в порядке.

– Что такое? Плохо себя чувствуешь?

Девушка подняла на меня взгляд – все-таки, паря в воздухе, я была гораздо выше нее. Особенно – с учетом ботинок на толстой подошве, из-за которых мне пришлось потратить минуту-другую, чтобы откалибровать высоту полета.

– Нет, – Линс невесело улыбнулась и покачала головой, – можно сказать, до меня только сейчас окончательно дошло, что обратного пути нет. Что сейчас… – она снова снова вздохнула и бросила взгляд в сторону перил, ограждавших площадку второго этажа, нависавшую над залом внизу, – все навсегда изменится.

– Изменится – что? – настороженно уточнила я. – Ты перестанешь быть магом огня? Мэб решит от тебя сбежать? Ты резко захочешь вернуться домой?

Волшебница хмыкнула, поникла и опустила было голову, но высокий воротник мантии не позволил ей этого сделать.

– Я боролась за свою свободу, чтобы снова ее потерять, получается.

– Как-то поздновато ее накрыло пониманием этого, – саркастически проговорил подселенец. – Но все же лучше подумать сейчас, чем сожалеть потом и…

– Мне кажется, что вряд ли что-то изменится после свадьбы, – я задумчиво пощелкала челюстью, усиленно пытаясь сосредоточиться на разговоре с Линс, а не с Альдом. – Разве что Мэб будет избегать свою родню не в одиночестве, а вместе с тобой.

Девушка усмехнулась уже чуть веселее.

– Да, действительно… – протянула она, выпрямляя поникшую спину и расправляя плечи. – Прости, минутная слабость.

– С кем не бывает… – с этими словами я снова повернулась и направилась к лестнице.

– Жалеешь – не делай, сделав – не жалей, – неожиданно выдал Альд.

– Что?

– Это сказал мне Суртаз, когда… — подселенец замялся, – когда я не мог решить, соглашаться ли на предложение Рута сделать из него умерца.

Вспомнив о бедняге-умерце, пробывшем почти восемьсот лет своего посмертия в уверенности, что его предали, я чуть не налетела на столбик перил у верхней ступеньки лестницы.

– И какое это имеет отношение к происходящему сейчас?

– Вспомнилось. Да и я тебе уже говорил, что жалость – плохой советчик. Линс должна решить сама.

– По-моему, она уже все прекрасно решила и без меня, – огрызнулась я. – Просто… немного растерялась и нуждалась в дружеской поддержке.

По эмоциональному состоянию мне показалось, что подселенец собирался сказать мне еще что-то, но… Промолчал. Удивительно. Впрочем, едва мы с Линс спустились на первый этаж, размышлять об этом стало откровенно некогда. Первой на нашем пути встретилась тетушка Сади. Костяная фигура, от шеи до пят закутанная в черные кружева и какую-то серебристую невесомую ткань, налетела на нас, миновала меня и подхватила волшебницу под локоть. Судя по тому, куда тетушка едва ли не поволокла Линс, ее целью был невысокий помост прямо напротив входа в зал из передней комнаты.

Странно, вчера его еще не было. Видимо, возвели с утра. И ничего так получилось, миленько.

Я последовала за личем и волшебницей в сторону украшенного цветами и лентами помоста, и одновременно с этим сбоку, из-за двери в столовую, показался Мэб. Боевой некромаг также был одет в расшитую серебром мантию, но более привычного, свободного покроя, как у меня или у Альда, каким я его видела в убежище. На талии плотная черная ткань была перехвачена простым поясом с заклепками, а из-за небрежно расстегнутого ворота виднелась, опять-таки, черная рубаха. Подмигнув мне, Мэб быстрым, но совершенно бесшумным шагом нагнал ничего не подозревавшую Линс, взял ее за плечи и коснулся губами рыжей макушки. Волшебница вздрогнула и остановилась.