– Мы поняли, спасибо, – ответила я.

– Думаю, в свете этой новости стоит вплотную заняться изменением облика, потому что с первого раза может не получиться. Сегодня вечером жду вас у себя.

– Благодарим за помощь, – голос подселенца в моей голове прозвучал мрачно и глухо.

Ничего не ответив, комендант разорвал мыслесвязь, и только после этого я обнаружила, что нахожусь в комнате в одиночестве. Видимо, Ваан воспользовался случаем и улизнул к себе. Ну или просто попрощался и ушел. В любом случае, это было бы неловко, не знай чернокнижник о моей склонности время от времени начисто игнорировать происходящее вокруг. Но извиниться при случае все же стоило.

Внутреннее беспокойство пополам с щекочущим изнутри волнением продолжало нарастать. Причем оно все так же принадлежало не мне – штормило Альда. Я же, вопреки ожиданиям, не ощущала почти ничего. Видимо, смирилась.

– Мда…

Я снова невольно вздрогнула. Казалось, подселенец выдохнул это слово прямо в мое отсутствующее ухо. С тех пор, как Альд стал едва ли не полноправным совладельцем моего тела, я все никак не могла отделаться от ощущения, будто он постоянно стоит за спиной.

– Думаю, тебе стоит заглянуть в убежище, – продолжил он. – Надо кое-что обсудить.

Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Из нас двоих подселенец явно лучше представлял, что нужно сделать до нашего отбытия в столицу.

Под эти мысли я прилетела в свою комнату – маленькую и пустую, в которой из мебели была лишь ничем не прикрытая дощатая лежанка. Аккуратно на нее опустившись и разгладив на костях складки темно-серой мантии, я представила ритмичный скрип половиц. Это был ориентир – якорь, цепляясь за которой я могла проникнуть в убежище подселенца. Карманное измерение, созданное Альдом и как-то связанное с моим телом.

Со второго раза получилось. Несмотря на проникающий через окно бледный свет зимнего дня, на десяток секунд меня окутала кромешная тьма. А когда она рассеялась – я уже сидела в мягком кресле с деревянными подлокотниками. В том виде, в котором запомнила себя при жизни.

Убрав за ухо упавшую на лоб прядь и привычно зарывшись пальцами босых ног в густой ворс темно-зеленого ковра, я подняла взгляд на Альда, сидящего в кресле напротив.

Откинувшись на спинку кресла и барабаня пальцами правой руки по деревянному подлокотнику, Альд смотрел сквозь меня немигающим рассеянным взглядом. Даже в гляделки не поиграть.

Ну и ладно, не больно-то и хотелось.

Вместо этого я решила осмотреться. С подселенцем, вроде бы, все в порядке. Да и что с ним сделается? Как всегда опрятен до безупречности. Темно-синяя мантия с длинными широкими рукавами аккуратно расправлена, ворот черной рубашки под ней – застегнут на все пуговицы.

Повертев головой, я увидела, что в обозримом пространстве тоже царил порядок – все предметы были на своих местах. Ведущая на второй этаж лестница с поворотом, стоящие вдоль ее пролетов стеллажи с книгами, свитками и всякой всячиной, огороженная перилами площадка над головой, несколько кресел и столиков поблизости… И ковры-ковры-ковры, чей темный зеленый, синий и фиолетовый ворс мягко переливался в ровном свете магических светлячков, паривших над перилами лестницы. Насколько я уже успела понять за те несколько раз, что бывала здесь, на состояние Альда указывала обстановка вокруг.

Снова повернувшись к подселенцу, я привычно зацепилась взглядом за бугристый рубец на его шее: начинаясь за правым ухом, шрам уходил вниз и скрывался под воротником, как я знала, пересекая правую ключицу и, судя по изгибу, оканчиваясь где-то на левой стороне груди. Когда-нибудь я все-таки решусь спросить у Альда, кто его так при жизни попытался вскрыть.