На лоджии было огромное количество цветов. «А вот об этом меня не предупреждали. А куда их осенью девать? Ладно, потом уточним у брата хозяйки».

Довольная квартирой Валерия вышла из подъезда. Ей сегодня определенно везло. Даже не смутило, что Мила назвала ее немолодой женщиной. А что на правду то обижаться. Почти сорок пять лет. Конечно же не молодая, а ведь когда-то она была такой, как эта Мила, и всех, кто старше тридцати считала древними стариками. А сейчас ей, Валерии, сорок три лет, а она чувствует себя молодой и начинает жизнь с чистого листа.

Маршрутка подошла быстро, Лера втиснулась в ее жаркое, душное и разномастно пахнущее нутро, оплатила проезд и стала пробираться в середину. И вот тебе здрасьте, знакомое лицо. Общаться с Арсением совсем не хотелось. Конечно, до дома родителей она не доехала, а вышла пораньше. Повесила сумку на плечо, тряхнула волосами и отправилась в большой торговый центр. Надо бы перекусить, купить каких-нибудь деликатесов, чтобы побаловать маму и папу. Ну надо же как-то смягчить им разочарование от того, что дочь не собирается жить вместе с ними.

Я всегда боялся свою мать, хотя она никогда меня и пальцем не трогала. Высокая, слегка полноватая, что совсем ее не портило, она всегда носила узкие прямые юбки чуть выше колена, которые обтягивали ее широкие бедра, легкие блузки и каблуки. Зимой и летом, весной и осенью всегда были юбки и блузки. А на ногах, будь то туфли или сапоги, обязательно на высоком каблуке. Ее четкий тяжелый шаг и стук каблуков до сих пор стоят в моих ушах. Это был не легкий стук каблучков. Было ощущение, что она просто вколачивает их в асфальт. Такая решительная и тяжелая была у нее поступь.

Да она и сама была женщина решительная. Все важные решения принимала сама, сама зарабатывала деньги и содержала семью.

Отец любил ее до беспамятства и всегда во всем с нею соглашался. В девяностые на заводах зарплату задерживали по несколько месяцев. Отец имел высшее образование и работал инженером на одном из таких заводов. Когда задержка заработной платы была уже почти шесть месяцев, он уволился и занялся частным извозом.

Мама же, которая работала в продуктовом магазине и увлекалась выращиванием цветов на даче, решила, что пора заняться частным бизнесом, а не тратить время впустую. Ей тогда было около сорока лет. Она взяла в аренду небольшой ларек прямо в здании вокзала. Рядом был ларечек, в котором сидел дедушка и продавал разные сувениры, календари, ручки и мелкие игрушки, в общем, всякую мелочевку.

Мама продавала цветы. Сначала это были просто цветы, потом красивые огромные букеты. Она умудрилась съездить заграницу, привезла оттуда импортные открытки, конвертики, упаковку и ленты для букетов. В городе еще ни у кого не было такой красоты. Она первая начала оформлять и продавать цветочные композиции. А потом, когда завистники спалили дачу и теплицы, быстро нашла решение – привозила цветы из-за границы. В то время самостоятельно решиться открыть свой бизнес, найти поставщиков, заключить договора – на это надо было решиться. Это было не просто сложно экономически. Это было еще и страшно. Надо было платить очень многим людям, чтобы твой бизнес спокойно существовал. Надо было уметь договариваться с людьми. И мама это умела.

Но она была решительной и жесткой не только в работе, но и в семье. Она командовала и давила. Все должны были подчиняться и выполнять ее указания. Мне приходилось после школы бежать в ларек, чтобы сменить маму и продавать до вечера цветы. Я даже уроки пытался там делать. А когда окончил девять классов и собирался в десятый, мама сказала, что пора жить взрослой жизнью и поступать в техникум. Папа виновато посмотрел мне в глаза, пожал плечами, но возражать не стал.