Но на самом деле не слушала. Ее внимание было обращено к тому, что происходило в соседней комнате. Оксана Федоровна напоминала героев фильма «Солярис», которые, разговаривая с прилетевшим на станцию Банионисом, все время косились в сторону своих жилищ, где завелась чертовщина.

Чертовщина Оксаны Федоровны появилась в дверях, не успел Антон рта открыть. Пацан лет десяти.

– У меня задача не сходится! – объявил он, с интересом разглядывая Антона.

– Я тебе покажу «не сходится»! – закричала Оксана Федоровна. – У тебя всегда «не сходится», изверг! Иди решай!

– Сын? – грубо польстил Антон, когда мальчишка скрылся.

– Внук.

Вопрос Оксане Федоровне понравился. Как всякой бабушке, ей нравилось, когда ее принимали за мать. Хотя Оксану Федоровну можно было принять только за мать, родившую после пенсии. Оксана Федоровна улыбнулась, и сразу стало ясно, что она относится к тем крикливым и шумным женщинам, которые клянут детей или внуков, но на поверку души в них не чают.

– Так что вы мне хотели сказать?

– Антон.

– Да, Антон?

– К сожалению, я должен сообщить, что Игнат Владимирович умер.

Заказчица не предупредила, можно ли открывать интервьюируемым женщинам факт смерти Куститского при драматических обстоятельствах. Антон специально не уточнял, ведь чума в Африке и яма с известью могли произвести шокирующее впечатление и сделать дам разговорчивее. Он в красках описал преждевременную гибель Игната Владимировича за тысячи верст от родной земли.

– Ай-я-я-я-яй! – сочувственно мотала головой Оксана Федоровна.

Она сморщилась, точно желая выдавить слезу, но скорбь ее была неискренней. Так на похоронах часто можно увидеть людей, по сути равнодушных к чужому горю, но пришедших отдать долг памяти: периодически они надевают на лицо маску скорби, а через минуту на их лицах уже отражаются раздумья о собственных проблемах.

– Отпевали? – спросила Оксана Федоровна.

– Кого? – глупо уточнил Антон и мысленно себя одернул.

– Игната отпевали? В последнее время, говорят, он стал религиозным.

– А раньше таким не был? – поспешил спросить Антон, в задачу которого входило как можно больше узнать о «раньше».

Бабушка не успела ответить, в дверях опять возник внук:

– Задачка не решается.

С лица Оксаны Федоровны мигом сдуло печаль.

– Будешь решать до посинения, ирод!

«Ирод не даст поговорить, – сообразил Антон. – Надо нейтрализовать».

– Позвольте, я помогу ребенку? – поднялся Антон.

– Как-то неудобно, – с сомнением, но и с надеждой произнесла Оксана Федоровна.

– Да я с удовольствием, – заверил Антон.

В комнате мальчишки Антон сел за его стол, спросил, какая задачка, быстро решил ее на бумажке – переписывай. Пацан вредно заметил, что еще три примера заданы. Антон решил примеры.

– И по русскому упражнение, – не преминул воспользоваться случаем юный нахал.

– Давай по русскому. Что тут? Вставить безударные гласные. Карандашом впишу, потом ластиком сотрешь.

– А проверочные слова?

– Сам придумаешь. Как твоего дедушку звали? Игнат?

– Не.

– Что «не»? Как звали?

– Никак, он умер.

– Ну и логика, математик! До смерти его как-то звали?

– До смерти звали, кажется, Яшей или Петей. У вас в кармане плеер?

Рассмотрел, наглец! В кармане у Антона лежал цифровой диктофон с чувствительным микрофоном. Предупреждать Оксану Федоровну о том, что их разговор записывается, было бы глупо.

– Плеер, – соврал Антон. – Дай нам с бабушкой поговорить, не высовывайся и получишь сто рублей.

– Сколько не высовываться?

– Пока не дам отмашку.

– Тогда двести рублей.

– Далеко пойдешь, эрудит. Сиди и не пикай!

Оксана Федоровна ждала Антона на кухне, заварила чай и поставила на стол вазочки с вареньем. Хороший знак.