Мы попрощались с Анькой, и я честно попыталась уснуть, но сон не шел. Вспомнились слова бабы Яги из какой-то русской экранизированной сказки, которая голосом Георгия Милляра кряхтела «Я и спать не могу, я и жрать не могу!»

Я засмеялась и закрыла глаза. Воображение вернуло меня на ту площадь, где я впервые увидела его. Его стройный стан, прямая осанка, благородные черты лица ассоциировались с Андреем Болконским. Его голос звучал в моей голове как что-то умиротворяющее. Как он четко проговаривал каждое слово, как точно выделял интонацией тот или иной момент в своем рассказе, как завораживал взглядом. Определенно, он обладал какой-то внутренней магией, а я даже не спросила у него имени. Что, если мы больше никогда не увидимся? Как и где его искать?

Я вскочила с постели и стала ходить по номеру взад-вперед, словно загнанный в клетку зверь. Паника постепенно овладевала мной. Я корила себя за то, что не проявила должной инициативы, не настояла на том, чтобы добавить друг друга хоть где-то. Можно же было взять номер, аккаунт в любой социальной сети, короткое имя в телеграмме, да что угодно, лишь бы не терять ту тонкую нить, которая могла быть нашим связующим звеном. Анька сказала, что раз он не оставил средств связи, значит, с девяностопятипроцентной вероятностью просто отделался от меня, не желая продолжать знакомство. Вполне вероятно, ведь он в открытую признался, что женат. И с чего я вообще взяла, что симпатична ему? Он был вежлив, но отстранен. Не проводил, не назначил встречу, не спросил имени или номера телефона…Это же всё я сделала. Я предложила погулять после концерта, не он. А он, наверное, просто не хотел портить мне под вечер настроение, вот и не отказал напрямую. Что за дар у меня такой, видеть симпатию там, где ее нет?!

Я выпила стакан холодной воды и попыталась успокоиться. Никогда себе не прощу, если он завтра не придет. Как можно было поверить человеку на слово и надеяться на встречу при условиях такой шаткой договоренности? Мы уже давно в девяностых и прошли те времена, когда люди договаривались о встрече, и ждали друг друга по часу, гадая, придет ли их визави или нет. И не было сотового, позвонить. Только надежды. Но сейчас так уже давно никто не делает. Вероятнее всего, это был отказ.

Где, кстати, вообще этот «Медный Всадник»?

Чтобы хоть как-то отвлечься от нервирующих меня мыслей, я стала гуглить карту Санкт-Петербурга. Оказалось, что памятник от концертной площадки был совсем рядом. Карты показывали расстояние в чуть более два километра. Сам Всадник стоял на Сенатской площади почти на набережной. Значит, идти примерно минут двадцать. Не заблудиться бы. Наверное, поеду на такси, чтобы точно.

Я старалась настраивать себя на лучшее, но мозг стал подкидывать всё более тревожные мысли. Во-первых, мы не договорились на время. Концертов в Петербурге может быть множество в один день. Он не знает на какой именно пойду я и во сколько он закончится. Как же он собирался встретиться? М-да…Неутешительно.

Окончательно расстроившись, я вернулась в постель, завернулась в одеяло и, проклиная свою невнимательность, кое-как всё-таки уснула.

Антон

Я вернулся домой в каком-то странном настроении. Тысячу лет не видел настолько жизнерадостных людей. Привык иметь дело с более закрытыми, меркантильными, чёрствыми женщинами, а тут. Она вызывала какие-то нежные, почти отцовские чувства, которые перемешивались с вожделением. Нетипично. У меня никогда не было интимной связи с жертвой, и я бы не хотел, чтобы это произошло.

Я заметил на ее левой руке выбеленные от времени шрамы, свидетельствующие о том, что когда-то эта девчонка пыталась свести счеты с жизнью, однако сейчас она была примером для подражания по степени жизнелюбия. Хоть в рекламе иди снимайся, демонстрируя радости бытия.