– Юная госпожа Цзюнь, не стоит мне этого говорить, но я все же выскажусь, – начал он. – Не нужно так играть с деньгами, даже если у тебя их много.

Произнося это, он бросил взгляд на Фан Чэнъюя.

– Семья Фан – дельцы, держатели денежных лавок. Как делец может выкидывать деньги на ветер? Не провоцируй семью своей матери, – искренне посоветовал он. – Этот дом того не стоит.

Цзюнь Цзюлин улыбнулась.

– Дядя Ху, я здесь не ради этого дома, – ответила она. – Кроме того, я не разбрасываюсь деньгами просто так.

Не разбрасываешься?

Ху Гуй нахмурился.

– Все, что я потратила, вернется ко мне, – заявила Цзюлин. – Причем очень скоро.

Ничего не понятно. Как она собирается вернуть деньги?

Уже полмесяца Цзюлин бесплатно лечила людей.

Как в следующие две недели она сможет заработать? Это какая-то шутка? Все приходят к ней только из-за того, что платить не приходится! Да кем она себя возомнила? Старый господин Цзюнь никогда не был настолько самоуверенным.

Секундочку. Если подойти к вопросу с другой стороны… Она много лет не возвращалась в родные края. Так каким образом ей удалось унаследовать врачебные навыки старого господина Цзюня?

– Я самоучка, обучалась по семейным медицинским трактатам, – серьезно сообщила Цзюлин.

Ничего себе!

Глаза Ху Гуя округлились.

Самоучка? Это шутка?

– Послушай. Не надейся, что кто-то заступится за тебя, если ты совершишь столько добрых поступков, используя деньги ради завоевания людского доверия, – вздохнув, с глубоким чувством произнес он. – Сама подумай. За столько времени хоть кто-нибудь поинтересовался тем, что случилось с домом?

Цзюнь Цзюлин подняла на него свой взгляд.

– Можешь мне не верить, но я считаю, что все сложилось как нельзя лучше, – ответила она. – Потому что случившееся с домом привлекает ко мне больше внимания, так молва о Зале Цзюлин разлетится еще быстрее.

У нее с головой не все в порядке?

– А что, если людям известно, что произошло на самом деле? – с тревогой спросил Ху Гуй. – Но даже если так, никто не сможет добиться для тебя справедливости.

Цзюнь Цзюлин рассмеялась.

– Справедливость… она мне не нужна. – Девушка посмотрела на Ху Гуя и взмахнула рукой. – Я и так знаю, что правда на моей стороне.

Ху Гуй закатил глаза.

Точно больная.

– Ты… – снова начал он, но кто-то перебил его.

– Лекарь! Лекарь! Лекарь Цзюнь! – громкий безумный голос нарушил здешний покой.

Люди невольно оглянулись на крик. Их взорам предстал высокий худощавый мужчина средних лет, который мчался к Цзюнь Цзюлин, чуть ли не падая. Никто не понимал, почему он настолько взволнован и так сильно размахивает руками.

– Я в порядке, я в полном порядке… я могу вставать, ходить и бегать! – громко кричал он, пробираясь через толпу к хижине Цзюнь Цзюлин.

– Врачеватель, искусный врачеватель! – упав на колени, восклицал он.

Ничего себе!

Испуганный Ху Гуй, которому только что едва не отдавили ноги, шагнул назад.

Что еще за подставной актеришка? Слишком переигрывает!

Вопли мужчины напугали толпу: людей пробила холодная дрожь, и они повернулись в его сторону.

Зеваки загораживали друг другу обзор, но тем, кто оказался снаружи, это не мешало сплетничать и строить догадки.

– В чем дело? Почему вы плачете?

– Ее лечение кому-то навредило?

Юная госпожа семьи Цзюнь вернулась и снова открыла Зал Цзюлин, хотя ее дом кто-то разрушил. Прошло две недели с тех пор, как она прямо среди развалин объявила во всеуслышанье, что Зал Цзюлин открывает свои двери и что в первый месяц работы она не станет брать плату за осмотр и лекарства.

В глубине души все понимали причину возникшей вражды, и у многих на этот счет была своя правда. Что касалось методов лечения Цзюнь Цзюлин, их признавал далеко не каждый.