Однажды к ним на чай зашла соседка. Она часто беседовала с Сергеем Петровичем на скамейке и теперь решила помочь. Оказалось, что ее бывшая соседка еще по коммуналке родственница того самого Лео Бакерия и есть вариант сделать нужный звонок «куда надо»!

Звонок был сделан на следующий день, и тут же все очень быстро засуетилось и закрутилось.

Сергей Петрович отправился на прием в поликлинику Научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени А. Н. Бакулева РАМН, на Ленинский проспект. Там ему тут же выписали медицинскую карточку, то есть УЧЛИ, и прогнали за один день по самым нужным анализам, хотя, у Сергея Петровича с собой присутствовала папка «ДЕЛО» с «ну, очень дорогими бумажками». Но врачиха, Ольга Ивановна, решила получить совсем свежие анализы.

Анализы подтвердили все, что Сергей знал и так, но имели свои положительные последствия. Он получил на руки справку-направление, по которой отправился в Департамент Здравоохранения на Проспекте Мира, улица Щепкина, отсидел небольшую очередь и уже на следующий день имел на руках квоту на трансплантацию сердца в Институте имени Бакулева. Может быть, там был тоже «сделан звонок», но все произошло так быстро, что Сергей Петрович и глазом не успел моргнуть, если только испугаться!

От такой прыти Сергей Петрович пришел в уныние. Ему понравилось болеть, а не заниматься делами, понравилось жаловаться на свое здоровье, понравилось человеческое сочувствие, правда, друзей «подсадить» на это ему не удавалось, они как-то быстро рассасывались, загородившись делами и семьями, но сочувствующие бабушки у подъезда готовы были слушать его хоть целыми днями.

Всю ночь он не спал, потому что уже утром ему предстояло ехать прямо в этот РАМН и сдаваться, вместе со всеми документами. Поэтому Сергей вздыхал и ворочался, хотя внутри себя проклинал всех врачей вместе взятых, потому, что не верил им ни за что!

Аня же понимала, что муж элементарно боится! Одно дело обсуждать со всеми подряд свои болячки, и совсем другое дело ее вырезать! Да тем более такую! Сердце все-таки!

Аня лежала рядом и представляла, как Сергею будут пилой распиливать грудь, прямо по кости, потом раздвигать ребра и вырезать старое сердце, бросая его в грязное ведро, как ненужную тряпку. Так они видели это на видео показе. Она представляла, как потом будут вставлять новое, и пришивать толстой иглой, а потом скреплять кости по центру груди железными скрепками, или чем-то на них похожими, как в скоросшивателе…

Аня представила все это так ярко, что у нее самой стало тянуть и болеть сердце, а потом сон сменился кошмарами, в которых Сергей лежал на каталке совершенно голый, кричал, широко распялив рот, и тянул к ней руки, а его, привязанного толстыми веревками, за руки и за ноги, увозили куда-то по белому больничному коридору и далеко…

Институт возвышался над Сергеем Петровичем, как гора Монблан, незыблемо и не сдвигаемо с места! Аня не смогла его отвести в институт, и он поехал на такси, благо по московской кольцевой это было не очень далеко. К самому корпусу подъехать на машине было невозможно, и Сергей вынужден был идти пешком. Он шел по ухоженному двору, а здание надвигалось на него всей своей мощью, громко шурша земляными, тяжелыми подошвами, все внушительнее и внушительнее пугая своей тенью, как будто собиралось раздавить!

Сесть было негде и приходилось просто стоять истуканом посреди тротуара, а люди обтекали его с двух сторон, как волны пароход «Титаник», спеша по своим делам. Сергей им завидовал, потому, что они могли идти быстро, и не задыхаясь, а он полз, как дореволюционный паровоз без угля в топках и без жару, под нависавшее над ним здание.