– Валера, зайди чуть попозже, – пробубнил я, лениво протягивая руку за чашкой. – Сегодня у нас хрен знает, что творится, а шеф ещё захотел… – и поднял голову.

Она радостно, но немного настороженно улыбалась.

Я встал, меня качнуло, и протянул к ней обе руки.

– Боже мой, глазам своим не верю! Это вы?

Напряжение с её глаз спало, она шагнула навстречу.

– Я просто не знала, как меня встретят.

– Что за вздор? Я скучал за вами! – вырвалось у меня. – Когда приехали?

– Позавчера.

– Еще позавчера? – сказал я разочарованно. – Слушайте, вы так неожиданно исчезли…

Она коротко поведала о причинах.

– Позвонили ночью, сказали, маме очень плохо. Пришлось бросить всё и мчаться спасать её. Спасла. Но понадобилось время. Потом встретилась с родными, друзьями, побыла с детьми.

– Могли бы хоть позвонить, или эсэмэс сбросить, – пробурчал я недовольно. – Ваши клиенты меня уже достали. Реклама идёт, вас потеряли.

– Мы с тобой однажды уже говорили об этом, – мягко перебила Йен. – Никто, никому, ничего не должен. Помнишь?

– Я-то помню, но это – ваша клиентура, и ваша добрая слава. Я думаю, этим никому не следует пренебрегать.

– Мне пора, – сказала Йен. – Дорабатывай, а вечером я жду тебя в кафе, там и поговорим.

– В каком кафе?

– «Патио», это недалеко и вполне прилично.

– Договорились.

Она ушла, оставив запах сирени, а я еще долго сидел ошарашенный, не зная, что думать обо всем этом, и как оценивать.

Йен не давала о себе знать целый месяц.

Я смутно подозревал, что за ней тянется какая-то жгучая тайна, помимо натянутых, проще говоря, никаких, отношений с «бывшей половиной».

Но даже во снах, навеянных триллерами, я не мог вообразить, что это за тайна.

Я видел её фотографии трёхлетней давности: круглолицая, полная, довольная жизнью женщина, в которой не было ничего общего с Йен.

Не верилось, что это она, настолько разительными были перемены во внешности, произошедшие с тех пор, как она сделалась Целителем.

Внутренние перемены, пересмотр духовных позиций влекут за собой и перемены внешние. Сейчас живу светло и радостно, с восторгом встречаю каждый новый день. Я живу среди людей и для людей, и они ко мне тянутся. Я живу волею Творца и по Его законам. Поэтому меня трудно узнать, – тогда я жила иначе. Я действительно переменилась: внутренние перемены отразились на внешности.

_________________________

… В квартире пахло ладаном и смирной. Но полутьму эти запахи не делали менее гнетущей, она ощущалась почти физически и была озаряема лишь несколькими свечами.

– Ну, здравствуй, целительница, – услышала Йен голос из-за чёрной шторы, перегораживающей залу пополам.

– Я – целитель, – смертельно побледнев, ответила она высокой черноволосой женщине, вышедшей из-за шторы.

Чувствовался негатив.

Разило злом.

Хотелось бежать.

Но Йен точно знала: не побежит, не отступит, не отречётся.

Пахнуло ветерком. Качнулось пламя свечей и блеклый, рваный свет выхватил лицо из темноты.

– Эдгара Сауловна, – мгновенно узнала Йен.

День назад.

– Хочу к вам на приём, – плохо слышалось в трубке. – У меня проблемы.

– Одну минуту, – ответила Йен, – я посмотрю по записям. В пять вечера вас устроит?

– Благодарю, устроит.

Она была в длинном цветном платке и черных очках. Назвалась Эдгарой Сауловной.

– С недавних пор, – жаловалась она, – я чувствую недомогание. Душа болит. Но, к сожалению, я не знаю что такое душа, где она находится, а потому не могу объяснить врачам причин. Я растратила кучу денег, но взамен не получила ничего. Говорят, целительская практика достигла поразительных результатов. Мне вас порекомендовал доктор Кашецкий.

– Да, я знаю Валентина Антоновича, мне его имени вполне достаточно. Расскажите о ваших недомоганиях.