Устроили меня вместе с разведчиками, которые, кажется, уже и соображать перестали, кто тут давно сидит, а кого только что привели. Просто раздвинулись, молча, пуская новичка к призрачному теплу. Разговаривать никто не стал, не уверен даже, что они меня разглядели хорошо, сквозь заплывшие синевой веки, а я и не лез раньше времени с разговорами. Правда, сидели мы недолго.

Командир приказал в темпе собираться и выдвигаться к точке встречи с другим отрядом. Надо сказать, что дисциплина у белоглазых, действительно, на высоте – лагерь собрали, хорошо, если за полчаса. Пинками подняли пленных, меня просто дёрнули за шиворот. И пошли.

Я боялся только двух вещей: первое, командир выделит пару разведчиков, отсечь возможное преследование, второе, встречи со вторым отрядом уже этим вечером, но ни того ни другого не произошло. Арьергард, конечно, шёл с оглядкой, но ничего не заметил, а к вечеру мы так и не встретились с другими бездушными.

 Лагерь разбили у небольшой речушки, успевшей уже пробиться через снег, ущелье здесь снова превращалось в широкую вымоину, с разбросанными по ней валунами. Как по мне, становиться в таком месте не особо хорошая идея, но никто не спрашивал. Выставили пару дозорных у выхода из ущелья, развели костерок, на котором вскипятили растопленный снег. Скоро от котла потянуло варёным мясом, и мой живот предательски заурчал, но, конечно же, никто пленников кормить не собирался. Самим мало.

До темноты мы так и сидели, сбившись в кучу. Разведчики молчали, я тоже не торопился заводить беседу. Когда стемнело, к нам приставили одного караульного, двое у ущелья, остальные отдыхают, получается, три смены. Значит, ждут, что за ними кто-то идёт. В осторожности им не откажешь, будем надеяться, что Йорг что-нибудь придумает, иначе меня ждёт не очень тёплая встреча с Тёмными.

Если честно, я совсем не рассчитывал, что удастся обменять пленников, но одно дело в голове прокручивать план, и совсем другое, трястись на холодной земле с пятью такими же бедолагами. Кстати, их же должно быть шестеро…

– Эй, – шёпотом окликнул я ближайшего соседа. – Вас должно быть шестеро. Где ещё один?

– Молчи, – также шёпотом откликнулся тот. – Услышит охранник, опять изобьют и утром похлёбки не дадут.

Неплохо их обработали, похоже, за эти дни. Спорить не стал, постарался сжаться, чтобы сохранить тепло. Холодно, страшно, никаких гарантий на спасение. Похоже, переговоры со мной закончились сразу, как стало понятно, что я один пришёл. Надеюсь, что никакой весточки о результатах вылазки командир не отправил, по крайней мере, почтовых птиц я не видел, а гонцов никто не отправлял.

Охранник смотрел за нами во все глаза, пока было светло, но, когда опустилась темнота, его интерес поутих, да и не так просто что-то разглядеть среди сбившихся в кучу людей, что-то конкретное, если не подойти вплотную. Охранник не подходил. Ещё вечером я строился так, чтобы можно было спрятать руки, но при желании наблюдать за стражем. Сейчас, дождавшись, когда он в очередной раз обойдёт нас кругом и присядет на камень, я сунул пальцы в рот и у правой щеки нащупал острие…

Спрятать за щекой наконечник стрелы с отломанным хвостовиком придумал я. Ну, как придумал… вспомнил, что видел нечто подобное в каком-то фильме, правда, там герой одним этим наконечником перебил целую прорву врагов, а у меня запросы попроще: перерезать верёвки на своих руках и путы разведчиков. Правда, когда готовились, оказалось, что наконечник здорово нарушает дикцию, вот и пришлось Йоргу врезать мне пару раз по морде, вроде как плохо рот открывается из-за ушиба. В общем, чудеса шпионской мысли. Повезло, что руки впереди связаны. Конечно, если бы вязали, как остальным, сзади, то можно было бы уронить наконечник на землю и подобрать его, но металлический звон мог привлечь внимание охранника. А ещё, у меня совсем нет уверенности, что скрюченными от холода пальцами удастся ухватить и удержать кусочек железа размером всего сантиметра три.