Браилов глубоко вдохнул, медленно выдохнул – и будто сдулся. Поник и увял.

– Помнишь, как вы нас… туда? – глухо вытолкнул он. – Хватило одного бета-ретранслятора, ведь с той стороны работала вот такая вот бандура, – Мишка кивнул на преобразователь. – А теперь – всё! Халява кончилась. Они там понаставили вышек с отражателями, и… Да сам же видел! Возмущения четырехмерных полей не прекращаются пятый год подряд. И если б локальные, а то на весь Советский Союз!

– И что теперь? – послышался голос от двери.

Мишка застыл столбом, а я учтиво поклонился.

– Здравствуйте, Юрий Владимирович.

– Здравствуйте… Миши! – мягко улыбнулся президент СССР.

Он сделал нетерпеливый жест, и «другие официальные лица» остались за порогом-комингсом. Прикрепленный тихонько лязгнул стальной дверью.

– И что теперь? – повторил Андропов, блеснув очками. – Вход в «Бету» закрыт?

– Только в пределах тамошнего СССР! – поспешно ответил Мишка

– А за пределами?

– Межпространственная «буря» спадает до нуля, не достигая побережья Турции, – взбодрился «брат-близнец». – На западе гаснет примерно посередине Балтики, а на юге выходит к границам Пакистана. Но! Выстроить преобразователь за границей… – он озабоченно покачал головой. – Ненадежно как-то… Ну, если только где-нибудь в Чехословакии, в расположении Центральной группы войск!

Я слушал его рассеянно, поглядывая за огромное окно на длинные плоские здания института. Их стены темнели, словно впитывая тень – просветлевшие небеса вновь затягивались хмарью.

– Мне кажется, есть вариант попроще, – вырвалось у меня. – Корабль в океане.

– Корабль?! – вытаращился Мишка.

– Вернее, судно, – я неопределенно повертел кистью. – Какой-нибудь, там, балкер-сухогруз под флагом Либерии! Не маленький, и не большой – средний. Таких по морям, по волнам – сотни, затеряться среди них – нечего делать. Ну, конечно, подшаманить посудину придется. Скажем, заховать в трюм преобразователь пространства, плюс атомный реактор. Не от ДЭСки же запитываться… – и пояснил для Ю Вэ: – Проникновение из нашего пространства в соседствующее происходит тем легче, чем больше концентрация энергии.

– Сто-оп… – в Мишкиных глазах блеснуло понимание. – Так это же… Слушай, тогда можно весь корабль туда перебросить, в «бету»!

– Так, а я о чем? Отплываем из Одессы, по пути измеряем телегенность… э-э… пространственную проницаемость, и следуем… Не знаю… Подальше куда-нибудь, чтобы никого на тысячу километров вокруг, и спутник-шпион не высмотрит с орбиты… Южная Атлантика лучше всего подходит. Там перемещаемся в «бету» – и возвращаемся в Черное море. А дальше… – я усмехнулся. – Ночная высадка нелегалов на берег.

– Годится! – энергично кивнул Андропов.

– Юрий Владимирович… – затянул я. – Всё, что от нас зависит, мы сделаем. И даже, сверх того. Только… Объясните, если это не совсекретно, отчего вдруг такое беспокойство? Зачем нам срочно потребовались засланцы в «Сопределье»? Думаете, «бета-СССР» представляет для нас угрозу?

– Всё проще, ребята… – вздохнул президент. Он смолк, потирая щеку, словно собираясь с мыслями, и продолжил негромко: – Щелково-40 у меня на особом контроле, и даже вы, Миша, не в курсе всех тутошних тайн. После событий на объекте «В», мы максимально ужесточили контроль за научными исследованиями в области хронофизики. А после охватили и физику пространства… – он тонко улыбнулся. – Мы провели удачную инфильтрацию нашего агента в «бета-СССР» еще восемь лет назад!

«Знаю даже, кто вам помог из моих», – подумал я, не пуская к губам ехидцу.

– Раз в месяц выходили на связь… – со вкусом вспоминал Андропов. – И узнали много интересного. Помните, в восемьдесят третьем пропала археологическая экспедиция профессора Каневского? То ли в окрестностях Самарканда, то ли Пенджикента… Ну, не важно. Важно то, что наш человек в «Бете» обнаружил их – там, в спецлагере, на территории «Орехова-40», такого же закрытого научного города, как ваш. И археологов обнаружил, и еще сотню человек, пропавших без вести здесь, в «альфе». Пять лет назад агент крайний раз вышел на связь… – Ю Вэ пожевал губу, и взглянул на меня в упор. – Их нужно вытащить оттуда, Миша. Вот и всё мое беспокойство…