– Витя тебе, конечно, не напомнил о должке… – проговорил я в обличительном тоне.

– О каком? – распахнулись голубые озерки.

– Что значит – каком? – нарочито строго нахмурился я. – А кто мне компенсирует неявку на свадьбу в количестве двух поцелуев?

– Чего-чего? – завозилась Рита, посматривая на Ядвигу, что закатилась переливчатым смехом.

Мне было понятно, что веду себя несолидно, но на что только не пойдешь, лишь бы сплотить коллектив…

– Ну, я же не был у них на свадьбе, – терпеливо растолковал я.

– Ну? – Ритины бровки начали сходиться.

– Ну, и вот. Не был… Невесту не целовал… Выходит, она мне должна три поцелуя!

– Ставки растут! – гулко захохотал Ромуальдыч.

– Верну! – пылко воскликнула Ядзя, и приложила пятерню к груди. – Клянусь! Все четыре!

– Ну, тогда выпьем…

– За любовь!

Вторая порция коньяка уняла нервный натяг, словно колки струн скрутились – и струны ослабли.

– Хорошо тут у вас, – пьяно улыбнулся Фейнберг. – Хорошо и… и всё!

– У нас, Герман, у нас!

– Да, да! – усердно закивал Джеральд. – Генерал Иванофф обещать, что скоро очень я увидал… увижу свою жену. Ее вывезли в Мексику, оттуда на Карибы… Самолетом в Касабланку… Сейчас она в Италии…

– О, совсем рядом! – подхватил я, отставая от «новенького», и тут же пристал к Володьке, спросил его громким шепотом: – Ты предложение делал уже?

– К-какое? – промямлил Киврин, хотя и он, и Наташа зарумянились одновременно.

– Руки и сердца!

– Н-нет еще… – забарахтался холостяк, пугаясь наплыва чувств. – Просто… понимаешь…

– Това-арищ Киврин! – мое начальственное сопение вышло в меру свирепым. А то я не знаю, что Володька второй месяц таскает с собой колечко с камушком! – А ну, перед лицом своих товарищей!

И наш робкий аналитик медленно встал. Деревянной походкой зомби обошел костер… Суетливо порылся в карманах, бросил на меня панический взгляд… Нет, нашел! Маленькую коробочку, обтянутую синим бархатом…

– Наташ… Наташенька… – зазвучало в полной тишине, только костер потрескивал. – Выйдешь… за меня?

Тихое «да…» слетело с девичьих губ, как опадающий листок. Закружилось с клубившимся дымком, поднялось выше елей и унеслось к небесам, туда, где заключаются браки.

* * *

Обратно «Волгу» повела Рита. Меня не развезло, я вообще не напиваюсь, но рисковать – зачем? Тут и ехать-то… Но лучше не надо. Пусть всё будет хорошо…

Покачиваясь на переднем сиденье, я думал об этих и прочих пустяках, и с умилением глядел на водительницу. Ну, вот какая жена стерпит, чтобы его благоверного одарили четырьмя долгими поцелуями?

– Наглая такая эта Ядзя! – Рита словно подслушала мои мысли. – Ладно там, ты под хмельком, но она-то не пила! Нет, чтобы быстренько отделаться… чмоки-чмоки в обе щеки! Нет же, в губки! Да еще долго так! Хорошо, хоть Витька заснул…

– Ну, подумаешь, – ворохнулся я, – четыре разика…

– Каких четыре? Пять!

– Разве? – промямлил я.

– А вот, представь себе! И Лизка к тебе приставала, и Наташка…

– А ты?

Рита притормозила. Потянулась ко мне (я подался навстречу) и нежно поцеловала.

– Молодец, что Володе придал ускорения, – молвила она, светло улыбаясь. – Наташка счастли-ивая… А как Джеральд захорошел! – хрустальный смех наполнил салон. – Я сразу Староса вспомнила… Тоже, ведь, американцем был! Ничего же, обрусел, на человека стал похож… Ах, Мишечка! Как бы я хотела… – девичьи пальцы в волненьи переплелись с моими.

– Чего бы ты хотела? – ласково спросил я.

– Пусть хоть один год, один этот год! – вырвалось у Риты. – Пусть всё будет хорошо! И у нас, и вообще!

– Пусть! – воскликнул я, целуя Ритины пальцы.

Девушка со смехом отняла у меня руку, щелкнула рычажком переключения передач. Машина тронулась, и покатила.