Я понимала, что придется выбрать лишь самые интересные книги, иначе они с каждым днем будут становиться все тяжелее. Я уложила в рюкзак подарок на день рождения, двухтомник «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье», и некоторые другие – их книги – вместе со светящимся в темноте компасом и очками в черепаховой оправе.

Ключ от квартиры я оставила на столе. Вышла на улицу и села в автобус. Водитель попытался улыбнуться мне, но выглядел так, как будто мучился от боли. И не брился по меньшей мере неделю.

– Куда-то едем? – оскалился он.

– Как и все здесь, – сказала я мрачно.

Он поерзал, усмехнулся и закрыл дверь, а я уселась на сиденье и уставилась в окно. Было непривычно уезжать из места, в котором я не сделала ничего плохого. Мы проехали мимо моей прежней школы. Сегодня у нас была контрольная по геометрии.

Я вышла на остановке «Грейхаунд» и потратила немалую сумму на билет до Эдгартауна. Во время поездки я питалась в автоматах: холодные пирожки на завтрак, соленые крендели на обед, чипсы на ужин. Мне пришлось трижды пересаживаться, и каждый раз водители поднимали брови, словно спрашивая: «А разве ты не должна быть сейчас в школе?»

Чем ближе мы подъезжали к месту назначения, тем сильнее у меня скручивало живот. Я ужасно волновалась, думая о том, как снова увижу свою мать.

Мне приснилось два сна про Люка, и я не знаю даже, который из них был хуже. В первом я вообще не видела его, только слышала его голос. «В моем доме на дереве будет три этажа. Подниматься в него надо будет по веревочной лестнице, а внутри будет настоящая лестница, спиральная. И много-много окон, чтобы смотреть на птиц, ну и на восход солнца, конечно, если проснуться достаточно рано. У меня будет жена, хорошенькая такая, прямо как ты, и мы будем спать на двухъярусной кровати на третьем этаже. Мне нравится спать наверху, но если она захочет, то я ей уступлю, ведь так должны поступать мужчины. А еще у меня будет конь, на котором я буду скакать по своим рейнджерским делам, но для этого придется построить конюшню внизу…»

В другом сне мы лежали в палатке. Батарейка в фонаре выдохлась, и я не видела лица Люка, но видела его красные, словно пылающие угольки, глаза. Он дышал на меня, и я морщилась от его затхлого дыхания, а потом он с кривой ухмылкой обнажал клыки и вонзал их мне в шею. Дальше все происходило как в фильме ужасов. Не так уж страшно, если подумать о том, чего заслуживают люди за свои преступления.

– Как ты думаешь, кто-то тоже так делает? Ну, всякое плохое… – спросила я однажды маму.

Она помолчала и после паузы ответила:

– А если и делают, тебе от этого что, лучше?

– Ну, не знаю. По крайней мере, было бы не так одиноко.

Мне хотелось, чтобы она ответила: «Ты не одинока, дорогая. У тебя есть я». Но мама никогда ничего такого не говорила. Она никогда не называла меня «дорогая» и всегда говорила только то, в чем была уверена на сто процентов.

Про таких, как я, я узнавала только в библиотеке. Великаны, тролли, ведьмы, вурдалаки, вампиры. Минотавр. Я вполне годилась на роль ужасного монстра из какой-нибудь древнегреческой легенды. Вроде истории про Хроноса, который боялся, что его свергнет его ребенок, и потому пожирал всех своих детей.

Пожирал. Из-за этого слова я боялась Дня благодарения. Однажды учительница в четвертом классе сказала, что я «пожираю» книги, а мама так расстроилась, что сделала вид, будто ей плохо, и ушла с родительского собрания. Но, может, она и не делала вид. Она никогда не читала мне сказок на ночь, и я понимала почему.

В любой школе моим любимым местом была библиотека. Мама не хотела покупать мне книгу «Большой и добрый великан», и я читала ее на переменах, но Роальд Даль разочаровал меня. Героиня так никого и не съела, а злодеи-великаны получили по заслугам.