Зелень листвы скрыла от посторонних глаз. Халльвега чуть прошла вперед, петляя между стройными стволами, разрисованными белой краской с черными черточками. Мягкие нижние тонкие веточки иногда касались лица. Пытались не то поймать, не то ощупать авантюристку в безуспешной попытке вспомнить, кто она такая.

Халльвега согнала крохотную зеленую гусеницу с носа. Еще одна безобидная тварь. А вот восточнее водятся такие же, только матки. Вот те уже размером с руку, сочные и мясистые. Ядовитые. Мерзкие твари.

Лисичку вытрясала из сумки. Зверек откровенно не желал вылезать, как учуял, куда и зачем его принесли.

– Да вылезай ты, – перевернув сумку вверх дном, Халльвега добрых пять минут трясла ее.

Наконец, монстр вывалился наружу в мягкую траву. Ушибиться была не должна. Так и есть. Собралась в комок, надулась недовольно. Можно подумать, ее тут обижают!

– Ну вот, – Халльвега неопределенно махнула рукой в сторону. Где-то там промелькнул напуганный резким движением светло-серый кролик и исчез в зеленой траве. – Здесь тебя никто не съест. Хищников нет вообще. Далеко не сунешься, не сожрут. Авантюристы, правда, иногда захаживают. Но при должном умении ты от них сбежишь. От тех ежей пряталась, и тут сумеешь. А мне пора. Пока-пока. И не благодари.

Развернувшись, Халльвега направилась в обратный путь. Хорошо, что место это не сильно пользовалось популярностью у авантюристов. Даже для кафе и лавок не требовалось столько кроличьего мяса и шерсти, сколько ежедневно приносили авантюристы. Кто только вставал на путь авантюриста, кто зашибал зверушек мимоходом. Короче говоря, убивать – убивали, но куда девать – не знали.

Шорох за спиной не нравился. Совершенно и никак. Он настолько успешно напоминал дела минувших дней, что Халльвега не заметила, как начала скрипеть зубами.

Обернулась. Так и есть. Светло-бежевый пушистый зверек идет за ней хвостиком в пяти метрах.

– А ну, брысь! – возмутилась Халльвега негромко. Сильно орать она поостереглась, тут ворота недалеко и дорога. – Брысь, я сказала! Пошла отсюда. Пошла-пошла.

Куда там. Лисичка замедлила шаг, остановилась, когда остановилась Халльвега. Однако ни убегать, ни сдвигаться в сторону не собиралась.

– И черт с тобой! – возмутилась Халльвега, разозлившись всерьез. – Хочешь сдохнуть, твои проблемы! Я все сделала, что смогла. Тебя вытащила, в безопасное место привела. Дальше сама и без меня. Хочешь протянуть лапы, дело твое.

Злясь и ругаясь под нос, размашистым шагом пересекла березовую рощу. Вот и каменистая дорога, уже ворота видны. А шорох за спиной не затихает. Раздражает!

Халльвега чертыхнулась в очередной раз, круто развернулась от дороги, на которую успела выйти. По пути к роще захватила зверька за шкирку, утащив в спасительные кусты. Здесь присела рядом, удерживая тварь двумя руками под мышками.

– Ну? Чего уставилась? Что тебе от меня надо? Чего привязалась, спрашивается? Нельзя тебе в город. Понимаешь? Нельзя. А сейчас вылезешь, тебя прикончат авантюристы. Просто из-за нашего идиотского чувства прекрасного. Ибо нечего маячить перед носом. Ну? Долго гипнотизировать меня собираешься? Не работает. Не работает, тебе говорю.

Халльвега уселась в траве. С укоризной обратила свой взор на зверька. Пушистая лисичка улеглась ей на колени прямо там, где ее поставили. Всем своим наглым видом показывала, что никуда она уходить не намерена. Возьмите с собой, и все тут.

– И что мне с тобой делать? Нельзя тебе в город. Ты – монстр. Сожрешь нас всех с потрохами. Да-да. Вот такая маленькая и пушистая. Зубы у тебя есть, точно видела, – Халльвега потрепала зверька по вытянутой мордочке. Под пальцами мягкая шерстка.