– Почему? Зачем ему моя смерть? Он даже не знает меня!

– Скорее всего, твоему элементалисту сейчас настолько плохо, насколько только может быть. Вероятно, где-то на грани существования. И ты – его единственный целестиал. Его последняя надежда вернуть себе нормальное состояние. Поэтому тебя будут использовать до конца. Любого из.

Идиотская перспектива. У Халльвеги даже плечи опустились после таких известий. Думала, что хуже уже быть не может. Ха! Получите, распишитесь.

Сидела и бездумно смотрела на колено элементалиста, на котором покоилась рука с длинными темно-бордовыми когтями. Назвать это ногтями возможным не представлялось. Зачем они ему такие длинные?

– Может, убьешь меня сам? – фраза сорвалась с языка сама по себе. Халль даже взгляда не подняла от чужих ногтей.

– Нет.

Ответ вызвал невольную усмешку на губах. Еще недавно ответил бы по-другому. В уголках глаз защипало от несправедливости жизни. Почему им всем так нравится видеть чужие страдания?

На прикосновение к щеке вздрогнула. Ее голову приподняли за подбородок.

Перед глазами возникли чужие. Яркие, алые, с оранжевым вертикальным зрачком. Демонические глаза, в которых бушует настоящий огненный ураган. Раньше он пугал до дрожи в коленях. Сейчас почему-то казался другим. Красивым, чарующим.

– Я не желаю тебе смерти, – звучал ровный голос в ушах. – Этого достаточно для того, чтобы не страдать ерундой по пустякам.

– Моя жизнь не пустяк, – дернула головой в сторону Халльвега, едва найдя в себе силы оторвать взгляд от чужих глаз.

– Не для меня. И, тем не менее, смысла в твоей смерти я не вижу. Более того, мне крайне любопытно узнать, кому ты досталась, у кого возникли такие проблемы, что единственным их решением стал ребенок.

– Я не ребенок.

Тихий смех заставил невольно поежиться.

– Именно он и есть. Зайлунгар, верни остальных с охоты. Расскажешь, что захочешь, но они должны знать, что мы будет искать. Точнее, кого. Чтобы были осторожны и начеку. Мне только ваших смертей не хватает.

– Хорошо, Хозяин, – Зайлунгар поднялся на ноги и направился в сторону, не откладывая выполнение приказа в долгий ящик.

Оставшись наедине с элементалистом, Халльвега ощутила себя совершенно не в своей тарелке. Она понятия не имела, как себя с ним вести. Он был странным до невозможности. Еще недавно казался настоящим зверем в практически человечьем обличье. И вот сейчас, кажется, очеловечился в ее глазах.

– На цепь сажать не буду, – на голос отвлеклась от раздумий, в которые успела провалиться довольно успешно. – Убегать не советую.

– Ты хочешь помочь. Какой смысл мне убегать? – вопросила Халльвега. – Если не врешь, конечно.

– Наказывать чужих целестиалов за дерзкий язык одно удовольствие, – коварно сощурилось опасное создание.

Халльвега заткнулась на всякий случай. С этого станется.

Не помогло. За неосторожную фразу влетело от Хазу, когда тот вернулся с охоты вместе с остальными целестиалами. Похоже, их элементалист злопамятен.

Они были странными. Понимала это прежде, но когда сняли ошейник, позволяя передвигаться в любую сторону, стало очевидно. Отношения между целестиалами и элементалистом казались забавными. Вели себя друг с другом легко и просто, как друзья, при этом малейшее изменение в настроении Да Э улавливали на каком-то подсознательном уровне. Халльвега не встречала своего элементалиста, Да Э был ей чужд, как целестиалу, поэтому не могла понять чужих ощущений.

Удивил тот факт, что Да Э знает навыки всех своих слуг. Больше того, он в принципе знает все навыки, доступные авантюристам, что казалось просто немыслимым. Как можно знать это, если навыки отражают личность своего владельца? Оказывается, можно.