– Так это они по моему приказу, – улыбается генерал лоснящимися губами. – Я велел.

Сегодня на нём мундир. Фуражки нет, ворот рубахи расстёгнут, галстук немного сбит набок, волосы чуть растрёпаны. Выглядит неопрятно, но очень важно, как настоящий хозяин жизни. Что же, я молчу, ничего не отвечаю, жду продолжения и пояснений, для чего это всё затеяно. Не удивлюсь, если все наши договорённости будут отменены. И мне даже становится стыдно, что я как малолетний дурачок клюнул на его обещания.

– И что, Брагин, тебе действительно нисколечко не страшно? – недоверчиво улыбается он. – Прям ни капельки?

Я не отвечаю и смотрю ему прямо в глаза. Участвовать в его репризах и комических диалогах не хочется.

– Ну ладно, – пожимает он плечами и поворачивается к Зарипову. – Этот, как тебя…

– Зарипов, – подсказываю я.

– Да, Зарипов, – кивает Печёнкин. – Давай.

Зарипов подскакивает ко мне и заносит руку с дубинкой. Серьёзно? Охренеть! Заносит и резко опускает. Он метит по ногам. Я быстро убираю их, но он успевает заехать по бедру.

– А! – ору я. – Вы тут охренели?! Пытки, да ещё и по отношению к несовершеннолетнему!

– Давай-давай, поточнее, – подбадривает Зарипова генерал. – Чё попасть не можешь?

Может. И попадает урод. Больно, блин…

Он наносит несколько ударов и выжидательно смотрит на начальника. Тот удовлетворённо крякает. И, подумав, заявляет:

– Давай ещё. Как следует, смотри, не отлынивай.

И Зарипов, гоняя меня по камере, наносит ещё несколько ударов. Судя по всему, заканчивать они не собираются. Поэтому я решаю прекратить эту хрень и, вместо того, чтобы в очередной раз попытаться увернуться, ставлю блок, перехватываю руку и забираю дубинку себе, заставляя Зарипова взвыть.

Очень хочется пройтись по его хребту, но опасаюсь, что за это они будут гасить меня всем отделением.

– Отдай дубинку, – кивает Печёнкин.

Ага, щас прям, разбежался. Зарипов протягивает руку, и я легко, но чувствительно бью по ней резиновой палкой.

– Что за подстава, товарищ генерал-майор? – спрашиваю я. – Мы ведь с вами договорённости имеем.

– Да, – охотно подтверждает он, – имеем. Отдай палку человеку. Это как раз к нашим договорённостям относится. Отдай сказал, не заставляй взвод вызывать!

– И как же это относится? – уточняю я, поигрывая дубинкой.

– А так. Хочу показать тебе, кто в доме хозяин, ясно? Чтоб ты понял, что я могу делать всё, что захочу.

– А как же другие карающие органы, прокуратура например?

Он выпучивает на меня глаза и смотрит в упор, чуть покачивая головой, вроде как удивляется, какой же я тупой.

– Карающий орган у нас только один, во всей области, – говорит он с апломбом, – и тот у меня в штанах, ты понял? А все остальные, и ты в том числе, это караемые органы. Такая вот раздача, Брагин. Улавливаешь мысль? Вот взять прокурора вашего, Севку Кокшенова. Я его, как облупленного знаю, и он меня. Бывали мы в ситуациях. И я тебе так скажу, на меня он залупиться не посмеет. И первый не посмеет. Секретарь в смысле. Сечёшь? Я здесь у вас, как волк, пасущий стадо.

Как козёл в огороде, хочу сказать я, но сдерживаюсь.

– Так что, Брагин, пойми меня правильно, я могу с тобой сделать всё, что пожелаю.

А что ж ты тогда в Сибири торчишь, которую ненавидишь, раз такой могущественный?

– И никто даже не пикнет. Но меня заинтересовало твоё предложение. Хотя, я думаю, это было враньё. Ну, а с другой стороны, а вдруг нет? Или, например, это было враньё, но учитывая перспективы, которые тебя ждут, ты вывернешься наизнанку и сделаешь невозможное. Может ведь такое быть? Чисто в теории, хотя бы? Может. Ну вот поэтому я и даю тебе твой год. Но тут очень важно, чтобы у тебя не было никаких иллюзий, понимаешь? Чтобы ты не думал, что с какого-то перепугу вдруг сможешь меня поиметь. Улавливаешь мысль? Кивни хотя бы, чтоб я понял.