В ходе кровавой предвыборной кампании в первой половине 1932 года погибли 86 человек, а за шесть недель до выборов к ним прибавились еще 72 человеческие жизни.

Стратегия насилия имела успех. Непрерывно росла численность отрядов СА, несмотря на убитых и раненых среди штурмовиков.

Но возникал вопрос: а оправдывалось ли такое самопожертвование во имя партии для них лично? Причем теперь противник находился не только «слева». Все больше членов СА видели его и в самой национал-социалистической партии, и в ее руководстве. Они выступали против «партийных бонз» и их враждебного курса. Именно в среде штурмовиков теплилась надежда на социалистические преобразования.

«Под словом «национал-социализм» я мог себе представить нечто реальное. Тогда надо было мыслить национально и быть социально справедливым», – вспоминает берлинец Герберт Грюгер, который подростком прибился к «Фронтовому единству» – законспирированной организации СА.

Порой приходилось советоваться даже с коммунистами, обмениваться с ними информацией. Единодушно бастовали коричневые и красные колонны берлинцев против повышения цен на городском транспорте. А некоторые части СС даже сравнивались с бифштексом, коричневым снаружи и красным внутри. Расплывчатые представления о социализме порождали настроения недоверия к собственной партии. Уже в 1929 году в пивных заведениях СА начал муссироваться лозунг: «Гитлер предает нас, пролетариев!» Революционно настроенные члены СА заклеймили в своих листовках: «Предательство партийной клики во главе с Гитлером». Обращаясь к своему верховному лидеру, они в стихах с разухабистыми рифмами писали:

Решив отблагодарить своих денежных давал,

Он прекращает «борьбу» против финансового капитала.

Что ему до забот народа?

Что ему до того, что будет завтра?

Тогда же появилось требование: «Берегите старые идеалы! Не терпите предательство социализма со стороны корыстных политических карьеристов, для которых партия – лишь средство для достижения своих целей!»

Градом посыпались гневные обличения, адресованные партийной верхушке, когда Гитлер приобрел для себя новый дорогостоящий «мерседес» для служебного пользования: «Мы, пролетарские элементы движения, довольны и тем, что у нас есть. Мы с удовольствием перебиваемся с хлеба на квас, лишь бы нашим дорогим руководителям хорошо жилось с их месячными окладами от двух до пяти тысяч марок. Нас необычайно обрадовала весть о том, что на Берлинской автомобильной выставке наш Адольф Гитлер купил себе новый большой «мерседес» за 40 000 рейхсмарок».

Штурмовики СА наконец-то потребовали денежных компенсаций за свои пробитые черепа и поломанные кости. Не кто иной как берлинский фюрер СА Вальтер Штеннес, заместитель Пфефера, несколько раз требовал в Мюнхене выделения парламентских мандатов для СА. А когда руководство партии при составлении списков кандидатов на выборы в рейхстаг в 1930 году снова обошло Штеннеса, разразился громкий скандал. Партийная армия объявила забастовку, направленную против партии.

В берлинском Дворце спорта у главного оратора гаулейтера Геббельса отнялся язык, когда он узнал, что служба охраны СА самовольно покинула зал, оставив публику без присмотра и защиты.

Против Геббельса. была проведена демонстрация солдат партии, которые строем прошли к площади Виттенберг-плац. Штурмовики открыто угрожали «разогнать геббельсовский балаган».

Реакция Геббельса не заставила себя ждать. Он немедленно позвал на помощь людей, которым можно было довериться. Местные отряды СС под руководством Курта Далюге приняли на себя обязанности по охране порядка во Дворце спорта.