Получая за боевые подвиги награду – орден Красного Знамени, Нина сказала всего несколько слов:– «Я не умею говорить речи, но с фашистами я умею разговаривать языком моего пулемета».

Вот как описывал один из подвигов Нины в ноябрьских боях 1941 года командир Чапаевской дивизии, генерал-майор Т.К. Коломиец: «Когда немцы подошли совсем близко, последовала команда открыть огонь из стрелкового оружия. Молчал только пулемет сержанта Ониловой. Нина, как это она делала в боях под Одессой, оставалась верна своей привычке: ждала, когда фашисты подойдут поближе… Фашисты, перебегая от дерева к дереву, от камня к камню, взбирались по склону высоты. Нина уже отчетливо видела их искаженные напряжением лица. Не отрывая глаз от прицельной стойки, она крепко сжала рукоятки пулемета… Ведя огонь, Нина не заметила, что, скрытый от нее кустарником, к окопу приближается вражеский танк… Противотанковых гранат у Нины не было. Связку делать некогда. Но страх, будто совсем покинул девушку. Она схватила с площадки бутылки с зажигательной смесью и одну за другой бросила в танк… Танк загорелся. Перед окопом поднялась пелена черного дыма… А когда дым рассеялся, пулеметчица метрах в тридцати от окопа увидела фашистов… Они двигались во весь рост, как на параде. Руки сами рванулись к пулемету. Какое-то мгновение – и они почувствовали привычную дрожь. Фашисты исчезли в прицельной прорези… Бой затихал. Фашисты откатывались на исходные позиции. Вокруг окопа пулеметчицы лежали десятки убитых. Недалеко догорал вражеский танк. В этом бою Нину контузило. За отвагу и мужество правительство наградило ее орденом Красного Знамени. После излечения она вновь возвратилась в родную дивизию».

Даже бывалые бойцы удивлялись выдержке, мужеству и храбрости маленькой пулеметчицы. В одном из ожесточенных боев Нина была смертельно ранена. Когда она умирала в подземном севастопольском госпитале – писал фронтовой журналист Александр Хамадан, позднее погибший в Севастополе, – один за другим шли звонки из батальонов, полков и дивизий. Всех волновала ее судьба. Пришел проститься с ней и командующий армией генерал И. Е. Петров. Стоял у ее постели, склонив голову, часто снимая пенсне (очки).– «Ну, дочка, повоевала ты славно, – говорил командующий, – спасибо тебе от всей армии, от всего нашего народа… Весь Севастополь знает тебя. Вся страна тоже будет знать…».

Умерла Нина Онилова в ночь на 8 марта. Похоронена на кладбище Коммунаров в Севастополе, где почти всегда цветы.

Вся страна узнала о подвигах легендарной пулеметчицы, Героя Советского Союза Нины Андреевны Ониловой. Ее именем названа одна из улиц Севастополя. Имя героини было присвоено Севастопольской швейной фабрике.

С 24-го июня 1942 года история третьего штурма города вступает в свою завершающую часть. С тяжёлыми боями наши войска были вынуждены отступать, с каждым днём положение ухудшалось, несмотря на поистине нечеловеческое мужество и стойкость защитников. Противник с утра до вечера обстреливал и бомбил город. 25-27 июня авиация противника делала 500-600 самолётовылетов в сутки, сбрасывая 3000-3500 бомб (против 40-50 самолётовылетов нашей авиации). К концу июня численность личного состава, испытывающего существенную нехватку в боеприпасах, достигла критического уровня, но, тем не менее, общее моральное состояние оставалось боевым. Подвоз снарядов осуществлялся морем и по воздуху (12-15 самолётов в сутки, туда – снаряды, обратно – раненых), но тех возможностей, которыми обладали защитники, было недостаточно. Фашистское командование бросило в бой все силы и средства. 29 и 30 июня вражеская авиация совершила свыше 3000 самолетовылетов, сбросила на город до 15 тыс. бомб, артиллерия обрушила около 8000 снарядов, до 14000 мин. Резервы защитников города таяли, кончались снаряды, патроны, гранаты.