Маньчжурия в ту пору была весьма редко населена – на ее огромном пространстве около миллиона квадратных верст было всего 3–4 миллиона жителей. Эта провинция, вотчина китайского императорского дома, была тогда еще закрыта для поселенцев. Во многих местностях вдоль строящейся Восточно-Китайской дороги китайское население почти отсутствовало. Маньчжурия была как бы прямым продолжением Сибири – в лучших, наиболее плодородных ее частях.
На Дальнем Востоке Россия встречала наступление XX в. при благоприятной обстановке. Сибирь находилась в периоде быстрого роста. Организованное в начале царствования императора Николая II Переселенческое управление направляло широкие потоки «ходоков» и переселенцев из Европейской России в наиболее пригодные для ведения сельского хозяйства местности. Сибирская дорога доходила непрерывной колеей до Иркутска и действовала на нескольких других участках (например, в Уссурийском крае). Население Сибири за 5–6 лет увеличивалось с возрастающей быстротой. На сибирские губернии еще в 1896 г. было распространено действие судебных уставов 1864 г.
Указом 12 июня 1900 г. государь провел важную реформу – об отмене ссылки на поселение в Сибирь. Мера эта, упразднявшая так хорошо – понаслышке – известную всюду за границей «сибирскую ссылку», отнюдь не была отменой жестокой системы репрессий, которую в таких мрачных красках представляли себе в Западной Европе под «страшным» именем Сибири: это была мера предохранения ценной русской окраины против ее «засорения» нежелательными элементами. Не Сибирь была слишком плоха для ссыльных – ссыльные были недостаточно «хороши» для Сибири! Государь, как говорится в указе, решил «снять с Сибири тяжелое бремя местности, в течение веков наполненной людьми порочными».[31]
В качестве места ссылки был оставлен только остров Сахалин; кроме того, разумеется, не были упразднены существовавшие в Сибири (и не только в Сибири) каторжные тюрьмы. «Вестник Европы» вполне основательно сопоставлял отмену ссылки в Сибирь с развитием событий в Китае: «В будущем, более или менее близком, следует ожидать или действительного преобразования Китая, или соперничества держав на его развалинах. И в том и в другом предположении такая обширная часть нашей империи, как Сибирь, непосредственно примыкающая к древнему Китаю, не должна являться только узкою железнодорожной полосой, служащей к соединению Европейской России с берегами Тихого океана; надобно желать Сибири быстрого и широкого развития местных сил, что, в свою очередь, будет иметь последствием привлечение в нее из метрополии всего, что в ней есть лучшего и предприимчивого, – в противность тому, чем европейская Россия награждала Сибирь до настоящего времени и чему теперь, весьма и весьма своевременно, положен конец».
Глава 6
Русская литература и искусство к концу XIX в. – Организация революционных сил. – Вопрос о продолжении земской реформы 1864 г. – Манифест 3 февраля 1899 г. о Финляндии. Студенческие волнения 1899 г.; события 8 февраля; комиссия Ванновского; временные правила 29 июля. – Полемика князя С. Н. Трубецкого с князем Д. Н. Цертелевым. «Самодержавие и земство». – Правый курс; назначение Д. С. Сипягина. – Кончина наследника; болезнь государя. – Отъезд духоборов в Канаду и отлучение графа Л. Н. Толстого. «Россия накануне XX столетия». – Убийство Н. П. Боголепова. – Демонстрация 4 марта 1901 г. – Назначение генерала Ванновского министром народного просвещения
Конец XIX в. – «чеховские годы» в русской литературе. Один за другим сошли в могилу А. Н. Майков (1897), Я. П. Полонский (1898), Д. В. Григорович (1899). На первое место выдвинулся А. П. Чехов, этот тонкий психолог и меткий наблюдатель, которому радикальная критика прощает «отсутствие положительных общественных взглядов» за его «тоску по идеалу», выражающуюся в изображении серости и скуки русской провинциальной жизни. Среди новых имен выделился в эти годы Максим Горький, ставший знаменитым почти вдруг (1898); его рассказы о «босяках», у которых ничего нет, но которым ничего и не надо, казались чем-то новым на фоне перепевов «гражданской скорби».