– Мне интересно, что изменилось.

– Мы, между прочим, в преисподней. – Он прищурился, стараясь распознать малейшую ложь. Интересно. – Давай на чистоту. На тебя приятно смотреть. А иногда, когда логика выключается, я могу возжелать тебя, но никогда не полюблю. Наслаждайся иллюзией прошлой ночи – фантазия – это все, что между нами было, или когда-либо будет.

Он насмешливо улыбнулся, возвращая корону на место.

– Еще посмотрим.

– Было бы так заманчиво сделать ставку, но я не собираюсь опускаться до твоего уровня.

Его взгляд вспыхнул, напомнив мне о пожаре, который вот-вот загорится снова.

– О, я думаю, тебе понравится каждая секунда падения до моего уровня. Погружение все ниже и ниже заставит твой пульс биться чаще, а колени дрожать. Хочешь знать, почему?

– Нисколько.

На его лице промелькнула раздражающая полуулыбка. Он наклонился ближе, его голос стал невероятно низким.

– И любовь, и ненависть прорастает из страсти.

Он почти шептал, а его губы двигались вдоль моих скул и медленно подобрались к уху. У меня перехватило дыхание от его близости, его тепла. Он отстранился, чтобы встретиться со мной взглядом, его внимание переключилось на мой рот. На мгновение мне показалось, что он собирается притянуть мое лицо к своему и провести языком вдоль моих губ, вкушая ложь.

– Странно наблюдать, как эта граница со временем размывается.

Мои предательские губы приоткрылись на вздохе. Но он тут же отстранился и унесся из нашего маленького убежища, до того как я успела что-либо сказать. По моей спине пробежала дрожь. Меня беспокоил не холод, а решимость, вспыхнувшая в его глазах. Как будто я объявила войну, а он не собирался отказываться от битвы. Было неясно, имел ли он в виду, что я никогда не полюблю его или никогда не лягу с ним в постель, но провокация повелителя войны явно сулила неприятности.

Натягивая плащ, я вспомнила бабушкины предостережения о Нечестивых: как только кто-то привлечет внимание демона, тот не остановится ни перед чем, чтобы забрать его. То, как Гнев смотрел на меня, убеждало в том, что все эти истории правдивы. И несмотря на то, что ранее он считал меня последним существом в любом царстве, какое бы он не выбрал, и тот факт, что я обещана его брату, что-то, несомненно, все-таки изменилось.

Богиня, помоги нам обоим.

Утро, упираясь и капризничая, продвигалось к полудню, словно избалованный ребенок, закатывающий истерику. Налетел снежный шквал, свирепый и завывающий, но так же быстро ушел, как и появился. Когда я решила, что погода, наконец, успокоилась, пошел снег. Замороженные пряди темных волос прилипали к лицу, и плащ облепил тело, как вторая кожа. Мне было холодно и грустно, чего я никогда не испытывала дома на моем теплом острове. Все тело было словно обожжено или ужалено льдом, и я давно не чувствовала ног. Я надеялась, что не потеряю ни одного пальца от обморожения.

Всякий раз, когда я чувствовала, как закрадываются первые нотки безнадежности, я, стиснув зубы, продолжила идти, опустив голову, и тут же налетал порывистый ветер. Я не собиралась сдаваться, подчинившись стихии на столь раннем этапе своей миссии. Моя сестра никогда бы меня не бросила. Чтобы остановить меня, потребовалось бы нечто более ужасное, чем лед.

Возможно, этот коридор сделал нечто большее, чем просто испытание на грехи; возможно, борьба с такой суровой стихией была испытанием на прочность. На решительность. И раскрывала, насколько далеко человек готов зайти ради тех, кого любит. И демоны, и это царство скоро получат мой ответ.

Гнев либо вырабатывал лоск, либо стихии не осмеливались прикасаться к его царственной персоне. Его волосы не пострадали, а одежда осталась сухой. Сначала его надменное отношение к нашему пути меня не раздражало, но того, как погода подчинялась его воле, было достаточно, чтобы загнать меня в могилу раньше времени. Совершенно несправедливо, что он выглядел так чертовски хорошо, в то время как я была словно после кораблекрушения, выброшенная на берег, через несколько долгих и тяжелых месяцев дрейфа в море.