– Девочки, хватит ссориться уже! – я хлопнул ладонью по столу, забрал поднос с остатками еды и направился к мусорному ведру.

Мне тяжеловато было есть столько, сколько мог раньше. Поэтому и потерял немного в весе. Бросив друзей на произвол судьбы, я покинул столовую и отправился обратно на работу. «Времени до конца обеда осталось как раз столько, чтобы можно было успеть до здания станции», – подумал я, посмотрев на свои карманные часы и отправив их обратно в карман. Товарищи даже не стали догонять, а просто оставили одного. Они уже как три года назад поняли, что со мной что-то не так, но в течение этого времени я даже не заикался, что конкретно случилось. Просто не могу. Пусть и друзья были самыми близкими, после дочери, что у меня осталось, но рот не хотел открываться и озвучивать то, что заставляло мое сердце так страдать по ночам, упиваясь кофе в течение трех лет.

Дойдя до станции в тишине, я постарался воспрянуть духом и настроиться на работу. Когда вошел в свой энергоблок, другие сотрудники попросили меня зайти к директору, так как он ждал моего прихода с обеда. Мне пришлось незамедлительно отправиться к нему на второй этаж. Я поднимался по лестнице со вздохами разной тональности, поскольку его странно поставленные задачи уже начали докучать. Оказавшись в маленьком коридоре, имевшим только три двери (кабинет директора и женский и мужской туалеты), я галантно постучался и услышал низкое: «Входите!». Комната была обставлена недурно, вкус у этого человека явно присутствовал и причем хороший.

– Здравствуйте, Павел Семенович, я бы хотел обсудить с вами дело по поводу модернизации насосного оборудования.

– Здравствуйте, да, у меня есть несколько чертежей с собой, а остальные внизу, в кабинете, – я полез в карман за бумажками.

– Обождите, я вызванивал людям для найма экологов, и у нас есть три варианта. Вам нужно выбрать два любых по более рациональному усмотрению, а чертежи положите мне на стол.

Я все же достал свернутые бумажки, привел их в доблестный вид и отправил на место, назначенное директором, а он мне, в свою очередь, в обмен отдал небольшой листок с номерами телефонов и имен и фамилий.

– Можете идти, – услышал я и развернулся для ухода. – Домой. Вы свободны, только разберитесь с экологами до понедельника. Хороших выходных!

– Благодарю, – мое лицо выглядело растерянным, но я не смог его замаскировать даже перед директором, он никогда не относился ко мне с большим уважением, чем сейчас.

Спускался я на первый этаж, тоже вздыхая, только уже равномерно и мелодично, будто с облегчением.

– Ты куда это? – прошепелявил Сережка. – Уволился что -ли?

– Да нет, директор меня пораньше отпустил, – тело обрамляла арка в раздевалку.

– Везет тебе, ну, сулюлуй2, а я в туалет!

Развернувшись и углубясь в комнату, я вздохнул, меня забавляли странные слова Кости, ну вот от сережкиных мне хотелось ударить ладонью по своему лицу. Он выдумывает какой-то свой язык, будто подросток, и использует, где попало, что порой люди его абсолютно не понимают. Но мы все равно дружим и уважаем друг друга, ведь все разные и нельзя сказать, кто хорош, а кто плох, потому что у каждой темной стороны есть светлое прошлое, которое злосчастно потушили, оставив пепел и уголь.

Накинув ветровку из-за прохладной весны, я вышел из комплекса и направился на парковку к своей машине. Отключив сигнализацию и открыв доступ к дверям, у меня не получилось их открыть, будто бы кто-то держал их изнутри. Транспорт начал сигнализировать, кажись, не признавая своего хозяина. Я начал нажимать на кнопки своего брелока с задержкой в пару секунд, и оглушающий вой прекратился, а двери снова стали доступны. Усевшись за кресло, я обнаружил зеленую жижу, стекающую с ручки внутренней стороны дверцы. Откуда она взялась, мне даже в голову не пришло, но никакого запаха не оставляла. Спокойно и как ни в чем не бывало, мне пришлось убрать это недоразумение и снова отправиться в путь. Бак моей машины почти опустел, поэтому я решил заехать на заправку.