Я стоял не шелохнувшись, внутренне радуясь, что под маской не видно моего удивления. Не такого приветствия я ожидал.

– Кто ты? – спросил я после секундного замешательства; голос был мне незнаком.

– Ты убил двух моих сестер-братьев, – сказало существо. – Raka’ta ude ti-wetidiu.

«Теперь нас осталось четверо».

Ответ открылся мне словно последняя гадальная карта мистагога.

– Иубалу, – произнес я. – Бахудде.

Раздался бессловесный злобный рык, похожий на скрежет зубьев пилы. Он был неестественным, как будто сгенерированным неким звуковым устройством, а не исторгнутым из живого горла. Услышав эти имена, мой собеседник разозлился.

– Ты одно из Иэдир, – заключил я.

Иэдир Йемани – «Белая рука» – было общим названием генералов Сириани Дораяики, его любовников и верных слуг. Каждому правитель даровал механическое тело, и ни одно не было похоже на другое. Одно я убил по пути к Немаванду, а на Беренике с помощью воинов-ирчтани одолел другое.

– Не смей произносить их имен! – рявкнуло существо.

– Адр, на мостках какая-то суматоха! – отвлек меня голос Паллино, и я покосился в окно.

Сьельсины собрались у внешнего шлюзового люка и сняли крышку со своего непонятного ящика, но мне не было видно, что внутри.

– Я доставлю тебя хозяину, – продолжил холодный пустой голос.

– Попробуй, – ухмыльнулся я уголком рта. – Могу я узнать имя того, кто станет моей погибелью?

Существо пронзительно взвыло, словно особо рьяная плакальщица. Так сьельсины смеялись.

– Я Хушанса Многорукое, vayadan ba-Shiomu, и я восторжествую, когда он разорвет тебя на куски. Мой хозяин… давно тебя хочет.

Мне пришлось усилием воли подавить приступ тошноты. Я слишком хорошо знал, на что способны сьельсины.

– Сначала победи меня, – парировал я.

– Siajenu ti-saem yu kianuri! – воскликнуло Хушанса. – Тебе некуда бежать. Тебе не спрятаться. Мы тебя схватим.

– Твои собратья тоже так думали, – ответил я холодно, подражая химере, и отключил передачу.

– И к чему ты все это устроил? – спросил Паллино.

Повернувшись, я увидел, что он внимательно следит за мной, и ответил:

– Хотел понять, с кем имеем дело. И дать понять, что они имеют дело со мной.

– Зачем? – спросил мой старый друг.

Никто другой не осмелился бы публично оспаривать мои решения.

– Теперь им нужно будет брать меня живым. Они не станут предпринимать ничего, что убьет нас всех.

Паллино понял мою логику и умолк. Я представил, как скрежещут его зубы.

– Но нам все равно некуда отсюда деваться, – возразил он.

– Это не так, – ответил я, подходя к окну, и посмотрел на происходящее в цеху.

Группы сьельсинов по-прежнему суетливо сновали внизу и поглядывали на нас страшными белыми масками. У них не было огнестрельного оружия, и, судя по всему, закидывать нас взрывчаткой они тоже не собирались, что я принял как подтверждение моей гипотезы.

Я взглянул на наручный терминал:

– Семьдесят девять минут до прибытия флота. Нужно максимально потянуть время.

На платформе за шлюзом сьельсины подготовили машину. Она стояла на трех тонких ногах, а по лестнице с нее сползали трубки и кабели. Это, очевидно, был плазменный бур, устройство для горнодобычи, переделанное так, чтобы прожечь укрепленную металлическую дверь. В обычное время инопланетные мастера, должно быть, использовали его, чтобы пробивать тоннели в астероидах, служивших им домом.

– Сколько у нас времени? – спросил я, наблюдая, как сьельсины прилаживают устройство к люку.

– Толщина дверей – восемнадцать дюймов, – к моему удивлению, ответил Леон. – Если их резак похож на наши… минут пятнадцать? Двадцать?

– На каждую дверь… – Я задумался. Слишком быстро. Нам нужно было как минимум вдвое больше времени. – Напомните-ка мне, когда опустеют сифоны?