– Минуты через три увидим старичка, – добавил навигатор. – Появится с освещенной стороны планеты.

– Пожалуйста, выведите изображение на экран, – входя на мостик, попросила Валка. – Хочу понаблюдать за посадкой.

– Как пожелаете, миледи.

Столь почтительное обращение покоробило Валку, но ругать навигатора она не стала. Несколько сот лет среди нас, соларианских варваров, сделали ее мягче, вдобавок наше путешествие на ее родину не прибавило Валке желания вести себя по-демархистски.

Ненадолго воцарилась тишина. Офицеры выполняли свою работу. Впереди всех сидел рулевой; пристегнутый в кресле посреди пузыря из алюмостекла, он мог свободно видеть все вокруг. По сути, эта кабина была единственным смотровым окном на мостике и позволяла рулевому жестами доносить информацию до команды, когда корабль стоял в доке. В космосе проку от нее было существенно меньше; разве что благодаря такому устройству кабины на мостике казалось не так тесно. Экипажи космических кораблей, особенно маленьких, нередко чувствуют клаустрофобию. Кресла старшего пилота и навигатора отстояли чуть поодаль, под низким покатым потолком. Я встал между ними, положив правую руку на спинку навигаторского кресла. На мне не было перчаток, и на пальце сияло золотое кольцо императора. Я думал, он попросит его обратно, но в день нашей последней встречи перед моим отъездом с Несса его величество настоял, чтобы я оставил кольцо. Оно будет знаком для Великого конклава Падмурака, что я являюсь полномочным представителем императора.

– Я соскучилась по Отавии и остальным, – призналась Валка. – Столько лет прошло…

Это было еще мягко сказано. Но после долгих лет изгнания все кажется преуменьшением.

– Она обещала, что экипаж будет готов к встрече, – ответил я.

Сегодня утром я связался с бывшим капитаном наемников, чтобы договориться о стыковке. «Ашкелон» подобрал нас на лугу у поместья Маддало. Старая Анжу проследила, чтобы домашняя прислуга погрузила на корабль все сундуки и ящики, которые мы с Валкой отметили для транспортировки на «Тамерлан».

– Теперь уж, верно, не свидимся, господин, – сказала повариха, всматриваясь в меня подслеповатыми старческими глазами.

Она нанялась ко мне еще девчонкой, бесцеремонной, со смешливым взглядом. За эти годы сменилось три поколения ее семьи. Ее правнук совсем недавно сдал экзамены и поступил на чиновничью службу к магнарху. Анжу обмолвилась, что он надеялся стать патрицием, и я пообещал замолвить за него словечко. Как удивительно устроено время! У старой поварихи прошла почти вся жизнь.

А мои волосы еще лишь тронула седина.

А для Отавии Корво и экипажа «Тамерлана» время вовсе остановилось. Шестьдесят восемь лет минули, как сон, и для друзей, по которым мы так скучали и которых так мечтали увидеть вновь, расставание длилось, по сути, один день.

– Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, – пробормотал я себе под нос. – Все течет, все изменяется.

– Милорд? – оглянулась старший пилот.

Я говорил на классическом английском – на языке, ставшем мертвым задолго до ее рождения. Валка посмотрела на меня с любопытством. Она-то прекрасно все поняла.

– Все в порядке, – ответил я и закрыл глаза, задумавшись об искристых реках времени, удивительные воды и берега которых снились мне каждую ночь.

– Милорд, корабль в поле зрения, – подал голос навигатор. – Над нами.

Фальшокно на потолке над тремя офицерами мигнуло, и на нем появилось контрастное и многократно приближенное изображение.

На Эйкану «Тамерлан» не отправили, поэтому я не видел его все эти годы.

Корабль, словно летающий город, завис над облачным бело-зеленым Нессом. Он располагался брюхом к нам, бронированной нижней палубой к планете, и многочисленные шпили, ровные трюмы и симметрично расположенные двигатели под броней казались черными башнями и укреплениями темного стального за́мка. Моего замка. Пять конусов термоядерных двигателей были темны, лишь ионные слабо светились под кормой, напоминая звезды. «Тамерлан» медленно удалялся от нас, но мы его нагоняли. Наши собственные ионные двигатели толкали нас на все более и более высокую орбиту.