Из протокола допроса обвиняемого Проскурякова Филиппа Полиевктова, проведённого 1—3 апреля 1919 г. судебным следователем по особо важным делам при Омском окружном суде Николаем Алексеевичем Соколовым (Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (август 1918 – февраль 1920) / Следственное дело H.A. Соколова. Подлинник. – Архив Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации, л. 270—282):

«Хорошо я ещё помню, что, передавая мне про бумагу, которую Юровский вычитывал Государю, он называл её, эту бумагу, „протоколом“. Именно так её называл Пашка. Это я хорошо помню. Как только это Юровский сказал, он, Белобородов, пузатый, Никулин, Медведев и все латыши (их было, по словам Пашки, 10, а не 11 человек) выстрелили все сначала в Государя, а потом тут же стали стрелять во всех остальных. Все они пали мёртвыми на пол. Пашка сам мне рассказывал, что он выпустил пули две-три в Государя и в других лиц, кого они расстреливали. Ничего он мне также не говорил ни про подушки, ни про то, что семья Царская сидела на стульях, когда её расстреливали. Стульев, повреждённых пулями и находившихся в нижних комнатах дома Ипатьева, я после убийства не видел».

Я. Юровский: «Когда стрельбу приостановили, то оказалось, что дочери, Александра Фёдоровна и, кажется, фрейлина Демидова, а также Алексей были живы. Причину того, что расстрел дочерей и А. Ф. был затруднён, я выяснил уже только в лесу».

Далее следуют фантазийные истории, рассчитанные на детей младшего школьного возраста о панцирях из бриллиантов, зашитых в лифчиках княжон. Никакие зашитые в ткань бриллианты не могут остановить нагановскую пулю, выпущенную с расстояния в 1.5 – 2 м.

Для справки: во время стрелковых испытаний пуля, выпущенная из револьвера системы Нагана с дистанции 25 м, пробивает навылет минимум 3—4 сосновые доски толщиной 2.5 см каждая, находящихся на расстоянии 8 см друг от друга.

П. Медведев: «Одновременно в ту же комнату вошли 11 человек: Юровский, его помощник, два члена Чрезвычайной комиссии и семь человек латышей. Я вышел в огороженный большим забором двор и, не выходя на улицу, услышал звуки выстрелов. Тотчас же вернулся в дом (прошло всего 2—3 минуты) и, зайдя в ту комнату, где был произведён расстрел, увидел, что все члены Царской Семьи: Царь, Царица, четыре дочери и Наследник уже лежат на полу с многочисленными ранами на телах. Кровь текла потоками. Были также убиты доктор, служанка и двое слуг. При моём появлении Наследник ещё был жив – стонал. К нему подошёл Юровский и два илитри раза выстрелил в него в упор. Наследник затих. Картина убийств, запах и вид крови вызвали во мне тошноту».

Г. Никулин: «И вот этот товарищ Ермаков, который себя довольно неприлично вёл, присваивая себе после главенствующую роль, что это он всё совершил, так сказать, единолично, без всякой помощи. И когда ему задавали вопрос: «Ну, как же ты сделал?», «Ну, просто, – говорит, – брал, стрелял – и всё».

М. Медведев-Кудрин: «Свет лампочки настолько слаб, что стоящие у противоположной закрытой двери две женские фигуры временами кажутся силуэтами. Юровский хочет ему (царю) что-то ответить, но я уже спускаю курок моего „браунинга“ и всаживаю первую пулю в царя. Одновременно с моим вторым выстрелом раздаётся первый залп латышей и моих товарищей справа и слева. Юровский и Ермаков также стреляют в грудь Николая II. На моём пятом выстреле Николай II валится снопом на спину».

Медведев-Кудрин стреляет практически в упор в грудь царю и раз, и два, потом еще по разу в него всаживают пули Юровский и Ермаков и только после пятого выстрела чекиста Кудрина царь «валится снопом на спину». Итого, шесть пуль в упор, а он все стоит и только на седьмой пуле падает. Красиво! Как в индийском кино. Но совершенно неправдоподобно.