– Не надо, Зенобия, не надо, моя дорогая! Не бойся! Не сопротивляйся мне, мой цветок!

Она ощущала каждую частичку его тела. Его гладкая грудь давила на ее полные груди, его плоский живот нажимал на ее слегка округлый живот. Его бедра касались ее бедер и передавали им свое тепло, которое исторгало стон из ее губ.

До сих пор она не пыталась прикоснуться к нему, но теперь не стала подавлять неистовое желание, которое проснулось в ней. Он зарылся лицом в ее волосы. Его поцелуи казались бесконечными. Ее руки обвились вокруг его шеи. Потом она стала гладить его спину, заканчивая свои поглаживания там, где ее ладони встречались с его твердыми ягодицами, и мягко пощипывая их.

– Ах, Ястреб, твоя кожа такая нежная! – прошептала она.

– А что ты знаешь о мужчинах, Зенобия? – спросил он.

Его голос звучал необычайно резко, а губы обжигали нежную кожу ее шеи.

– Я не знаю ничего, кроме того, чему ты научишь меня, муж мой! – тихо ответила она.

Ее руки снова заскользили вверх по его спине и обняли его за шею.

– Я научу тебя быть женщиной, мой цветок! Но хватит ли у тебя смелости для этого? – спросил он, и взгляд его темных глаз впился в ее глаза.

Она дрожала, прижавшись к нему, но в ее взгляде не было колебаний, когда она произнесла в ответ:

– Да, мой Ястреб, да, теперь у меня хватит смелости!

Его рот накрыл ее губы в нежном поцелуе, и она почувствовала, что его руки скользнули вниз, под нее, и немного приподняли ее бедра. Кровь неистово бежала по ее венам, и ей никак не удавалось унять дрожь. Тут она вдруг почувствовала, как что-то твердое настойчиво пытается проникнуть между ее дрожащих бедер.

– Ястреб! О мой господин, я хочу стать женщиной, но снова боюсь!

Она увернулась от него и сжалась в углу кровати.

Князь застонал от разочарования. Еще никогда в своей жизни он не желал женщину так отчаянно. Он поддался искушению силой заставить ее лечь и добиться от нее того, чего он так страстно желал. «Потом она простит мне это», – подумал он. Но когда он поднял голову, то увидел, что она расширенными от ужаса глазами пристально смотрит на его мужское естество.

– Ты не должен делать этого! – закричала она. – Ты же разорвешь мне внутренности!

С минуту он молчал, наслаждаясь ее наивностью.

– Ведь ты будешь рожать наших детей, моя дорогая? – терпеливо объяснил он ей. – Если там может пройти целый ребенок, то и я смогу!

Она безмолвно покачала головой в знак несогласия. Но он решительно заключил ее в объятия, нежно целовал и гладил ее до тех пор, пока огненная стихия снова не начала бушевать в ней.

Она чувствовала себя очень необычно, как никогда прежде. Ее тело казалось ей сладким пламенем, и это пламя разгоралось под его прикосновениями. Это было приятно и в то же время мучительно. Наконец она почувствовала, что больше не в силах выносить эту сладкую муку.

Он ощутил, что ее тело расслабилось, и в то же мгновение его плоть вошла в ворота ее женственности и мягко проникла в ее невероятно напряженное лоно. Ее девственная плева была туго натянута, и на мгновение он остановился, поцеловал ее закрытые веки и убрал с ее лба прядь волос. Она застонала, и в ее голосе слышались одновременно и страсть, и испуг. Он чувствовал, как сильно стучит ее сердце под его грудью.

Зенобии казалось, что он разрывает ее на части. Его мужское естество заполняло ее всю, жадно поглощало ее, и она испытывала жестокую боль. Она старалась лежать неподвижно, с плотно закрытыми глазами, чтобы он не узнал о ее боли и его удовольствие не было испорчено. Когда он на мгновение остановился и попытался успокоить ее, она почувствовала некоторое облегчение. Но затем он возобновил свои движения и быстро прорвался через ее девственную преграду. Она пронзительно вскрикнула от боли и попыталась увернуться от него, но он твердо держал ее и продолжал проникать в ее сопротивляющуюся сладость.