Молодой стал рассказывать, как он понял, где находится эта удивительная страна, и как до нее добраться. Путь и в самом деле, виделся непростым, но преодолимым. Чем больше желания и духа в том, кто хочет проникнуть в ее пределы, тем быстрее он окажется в обители покоя и блаженства. Страна Полночная не является тем, кто ищет хозяев или слаб духом, без веры ее не сыскать, и даже сыскав, не дойти, если не оставить позади все прежние страхи, сомнения, разногласия.

– Пока мы враждуем друг с другом, как заведено нам создателями нашими людьми, пока мы исполняем долг перед хозяевами нашими, пока мы несвободны перед будущим своим, мы пленники этого мира, – продолжал Молодой. – Страна будет покорена лишь отринувшими мир хозяев и создателей. Мир, где нас создали исполнять чужую волю и оставаться вечно обязанными играющими с нами, должен остаться позади. Но все равно, всем нам придется непросто на пути до нее. Мы будем видеть брега великих рек и озер, леса и степи, но они станут отдаляться от нас, как отдаляется горизонт, только медленнее. Все кто изверятся на этом пути, кто посчитают Страну Полночную недостижимой, никогда в нее не войдут. Она приблизится лишь достойным. Так прошептал мне дух Великого Оджибуэя и так мы пойдем, отринув прошлое, ради нашего общего будущего. Не будем больше ждать здесь, скоро стемнеет, а нам предстоит проделать немалый путь до заката.

Игрушки, услышав эти слова, сперва возроптали, потом послышался бравый клич, один, другой. И вскоре почти все, кто следовал за Молодым, а еще те, кто пришел на его слова из разных частей парка, от домов людей, от детских площадок и скверов, все они вознесли радостный крик, славя и Великого Оджибуэя, и Молодого, принесшего радостную весть, и свое грядущее избавление. Не кричали редкие игрушки, в основном то были солдатики: их железная воля заключалась в полном служении чередующимся хозяевам, до тех самых пор, пока последний из этой череды не выбросит его или не сломает окончательно. Переломить такой настрой Молодому оказалось не под силу, а потому потерявшиеся солдатики остались хранить тайну прохода в Страну Полночную. Остальные в тот же день ушли из города. Более их никто не видел и ничего уже не знал о судьбе их. Только оставшиеся, не надеясь на новую встречу, передавали другим игрушкам, пожелавшим покинуть мир людей, путь к Стране Полночной. И те уходили, по одному или группами, и тоже исчезали. Пока производители игрушек не заметили странность, происходящую в этом городе, и не решили, что пропажи их изделий как-то связаны меж собой, и не стали делать игрушки более хрупкими и ненадежными, чтоб те ломались быстрее, чем успеют надоесть детям. И только тогда поток уходящих в Страну Полночную заметно сократился. Вот только легенда об этой стране жива и поныне, и едва ли не всякая игрушка знает, что делать, если вдруг она оказалась не нужной тем, кто еще вчера утром бережно доставал из коробки, а вечером так же аккуратно укладывал обратно.

– Не могу, прости, пожалуйста.

– Опять голова?

Молчание.

– Милый, тебе лучше показаться врачу, зачем так себя изводить.

Она приподняла голову, глядя на мужчину, лежащего рядом на широкой двуспальной кровати. В комнату наползали сумерки; жаркий летний день подошел к концу, поднялся легкий ветерок, шевеливший ниспадающую до пола занавесь. В не нарушаемой тишине шелестел листами тополь, стоявший подле дома, в комнату проникал терпкий запах его разогретой за день жаркими лучами солнца коры.

Лицо мужчины, утонуло в сумерках; черт уже не разглядеть, лишь светлое пятно, обрамленное нимбом густых черных волос. Она потянулась к ночнику, стоявшему у изголовья кровати, супруг перехватил руку.