Когда Майя открыла глаза, то сразу увидела маму и папу с бледными лицами.

– Что с вами? Что случилось? – испугалась Майя.

– Очнулась! Слава Богу! – выдохнула мама и бросилась целовать Майю в щёки и в нос, а папа гладил дочку по голове и тоже славил Бога.

Майя хлопала ресницами и никак не могла взять в толк, почему она в постели. Воспоминания о событиях в лесу возвращались к ней медленнее, чем мёд стекает по ложке.

– А где самодивы? – спросила Майя родителей, и они снова расстроились.

Мама громко всхлипнула и порывисто обняла дочку, а папа стал рассказывать Майе, что она зашла слишком глубоко в лес и заблудилась. Родители искали её три часа, и когда нашли – их ужасу не было предела. Майя лежала на траве и не шевелилась. Папа и мама осторожно перенесли её в хижу и вызвали врача.

– Солнечный удар и переутомление! – немедля объявил доктор.

Он посоветовал уложить девочку в постель и покормить сладким, когда она придет в себя.

– Значит, всё, что я видела в лесу было сном? – удивилась Майя. – Ну тогда я с удовольствием готова получить ещё один такой солнечный удар! – весело сказала она и откусила большой кусок от шоколадного кекса.

– Вот глупенькая, – пробормотал папа с упрёком, – мы чуть не поседели! Разве можно так говорить?

– Шучу! – засмеялась Майя и сделала большой глоток шоколадного коктейля.

– Не много ли шоколада? – поинтересовался папа, улыбаясь в усы.

– Неа. Мне сейчас нужны эдафины! – погладила себя по животику Майя.

– Может быть, эндорфины[5]! – поправила её мама.

– Ну да. Они самые. Эдафины!

Оставшиеся два дня семья Тодоровых наслаждалась отдыхом. Они купались в горной речке, собирали грибы и ягоды, лазали по скалам. Слушали стрекот кузнечиков. Собирали целебные травы. А потом произошло то, что обычно и бывает в таких случаях: пришла пора собираться домой.

– Как же не хочется уезжать, – произнесла вслух за всех мама, нехотя укладывая вещи в сумку. – Почему всё хорошее так быстро заканчивается?

– Ну прежде всего потому, что всё хорошее опасно для жизни! – объяснил папа.

– Никогда бы не подумала!

– Да-да! Наш мозг, – папа постучал пальцем себе по лбу, – не позволяет долго радоваться и получать удовольствие, ведь в эйфории мы становимся беззащитными.

– Зато ныть и переживать он позволяет сколько хочешь!

– Куда деваться – инстинкт самосохранения! – засмеялся папа. – А если серьёзно – не тяните время! Нам ещё надо в одно место заехать. Жду вас в машине!

Последние папины слова подействовали на маму и Майю лучше всякого ускорителя. Проверив ещё раз, не осталось ли что-то забытым в ящичках и шкафчиках, они вышли из хижи и сели к папе в джип.

– Мы готовы! Спасибо этому дому, едем к родному!

– Ремни пристегните! – скомандовал папа.

Мама и Майя послушно пристегнули ремни безопасности, и папа сразу дал газу: он хотел успеть до захода солнца показать им болгарское чудо – тысячелетнюю муру[6].

– Папа, какая она необычная! – Майя первой выпрыгнула из машины и подбежала к дереву.

Она долго смотрела, как солнечный луч пробивается сквозь крону муры. Как муравьишки с деловым видом снуют туда и обратно по её стволу. Как, перекрикивая друг друга, перелетают с ветки на ветку мелкие пташки.

– Царица леса! – сказала мама и погладила муру по коре.

– Кому многое дано, с того многое спросится! – задумчиво произнёс папа.

А Майя ничего не стала говорить. Она подумала, что мура – самая древняя волшебница на Земле, скрывается от людей в таком необычном облике. Майя обняла шершавый ствол муры и тихо прошептала:

– Дорогая мура, сделай, пожалуйста, так, чтобы чудеса продолжались!