– Все в порядке. Мы отвезем его на моей машине. Так будет быстрее. Он ляжет на заднем сиденье. Я посмотрю, нет ли в конюшне чего-нибудь, похожего на носилки. Мэри, принеси одеяло, мы подложим его под ногу.

Мэри колебалась только минуту. Тони мог иметь множество недостатков, но он предложил помощь и, судя по всему, совершенно искренне, в момент острой необходимости. Глупо было бы отвергать ее.

Когда она вскоре вернулась с одеялом, на ногу отца была наложена самодельная шина, а сам он сыпал проклятиями, в то время как Тони осторожно укладывал его на широкую доску.

– Ты сможешь помочь нести его? – спросил он, бросив на нее быстрый взгляд. Кивнув, она взялась за конец доски. Когда они устроили его внутри и подложили под ногу свернутое одеяло, лицо у отца было серым от боли, но он нашел в себе силы проговорить: «Бой».

Мэри тяжело вздохнула. Нельзя было оставлять жеребца на привязи в жару, но, с другой стороны, она не знала, как он поведет себя, если его отвязать.

– Не беспокойся, я позабочусь о вашем красавце, – неожиданно предложил Тони.

Через несколько минут лошадь позволила отвязать себя и отвести в конюшню.

– Жалкое создание, – пробормотал отец. – Сначала он чуть не затоптал меня до смерти, а сейчас позволяет моему злейшему врагу вести себя, словно щенок. Его надо было бы назвать Сукиным сыном, а не Боем.

Вернувшись из конюшни, Тони увидел, как Мартинесы разместились сзади и одобрительно кивнул.

– Держитесь, Никколо. Я постараюсь не трясти, насколько это возможно.

Отец приготовился огрызаться, но Мэри бросила на него неодобрительный взгляд. Тони захлопнул заднюю дверь. Путь до больницы казался Мэри бесконечным...

В больнице почти сразу же появились санитары и быстро унесли отца в операционную.

– Тебе не обязательно оставаться здесь, – сказала она Тони.

Он покачал головой.

– У меня сейчас нет никаких срочных дел. И кроме того, как ты доберешься назад?

Она пожала плечами.

– Как-нибудь. Если отец останется здесь надолго, мне придется взять напрокат машину. Все равно я не решусь сесть за руль его старого пикапа.

– Могу предложить тебе «шевроле» с откидным верхом. Он не новый, но вполне надежный.

Его предложение удивило и на миг смутило Мэри.

– Зачем тебе это надо? Я, конечно, благодарна за все, что ты сделал для отца, но... машина? Не слишком ли это много, ведь мы, в сущности, враги.

Темные брови тони осуждающе сдвинулись.

– Ты говоришь, как твой отец. – Он наклонился к ней. – Тебе не приходило в голову, что это входит в обязанности соседей – помогать друг другу? Со времени твоего отъезда в Радужной долине все изменилось, это правда, но старожилы до сих пор считают, что надо выручать друг друга в беде.

Мэри и без того понимала, что ее слова прозвучали грубо.

– Извини, – пробормотала она, отводя взгляд. – Это потому, что я не знаю, чему мне сейчас верить. Все изменилось, все стало другим – ранчо, отец...

Внезапно напряжение дня взяло свое, и на ее глазах выступили слезы.

– Не думай об этом, – быстро произнес Тони. – Я понимаю, как ты волнуешься из-за отца. – Его теплая ладонь накрыла ее руку. – Я считаю, неплохо было бы выпить по чашке кофе. Не поискать ли нам кафетерий?

Смахивая слезы, Мэри взглянула на дверь операционной.

– Что если я им понадоблюсь?

– Можно предупредить сестру, что мы отойдем, и заглядывать сюда время от времени. – Он слегка пожал ей руку. – Идем, перемена декораций принесет тебе пользу.

Она наконец решилась. Следуя объяснениям медсестры, они быстро разыскали кафетерий.

Мэри выбрала содовую воду в банке, он – апельсиновый сок. Они сели друг против друга за столик у окна, и хотя вокруг тоже перекусывали сотрудники больницы, Мэри внезапно охватило чувство неловкости. В такой близости от Тони ей приходилось в полной мере испытывать на себе его обаяние, и ей это не нравилось.