– Хоть какой-то прок от незванного гостя в этом доме. – Подумала девушка, открывая бабушкину книгу с заклинаниями. Надо помогать Царевичу, а то покоя на болоте не жди.

Василиса перелистывала заговоры и заклинания. Ничего похожего на глаза не попадалось. Наговор на боль в зубе, наговор на старые колени, отпущение головной боли, любовный приворот. На глаза упал заговор и обряд на смену личины, которым она 3 года назад изменила она себе внешность. Девушка грустно улыбнулась и продолжила поиск.

– Вот, похоже, то что нужно. Наговор на поиск судьбы на предмет. – Тут приводились примеры, как заговорить клубок, лошадь, стрелу и даже тропинку. – Ну и славно. – Выдохнула девушка.

Но чем дольше читала она наговор, тем сильнее мрачнела. В наговоре говорилось о том, что связывал этот обряд с предметом или существом не одного человека, а сразу двоих. Что вел наговор одного к другому и накрепко связывал обоих линей жизни. И не просто связывал. В случае если один воспротивится судьбе, обоим не жить, зачахнут оба от хвори страшной. Василиса застонала.

– Ну, почему я? Почему стрела не упала в деревню? И снять заклинание невозможно. Только связав себя и суженного узами брака, можно разбить заклинание.

И так тошно стало девушке-лягушке, что плакать захотелось. Вышла она на улицу, села, на свою любимую болотную кочку, и с тоской обвела болото глазами. Как ей тут нравилось жить. Тихо, никакой толпы, живешь – сама себе указ. Обхватила она себя руками, печаль накрыла волной и девушка разрыдалась.

– Ты чего тут плачешь? Чего закручинилась? – Ее печаль нарушил голос царевича.

– А по что мне не плакать? Жила я в своем болоте, и тут ты со своей стрелой. Нельзя наговор снять, никак. Только свадьбой снимается заклинание. А замуж я не хочу, из своего болота не хочу уходить.

– А что я тебе не люб? Или душа ко мне не лежит? – Спросил парень.

– А я тебе люба? Ты на меня глянь, я ж лягушка зеленая! А ты… Вижу я тебя впервые. Знать не знаю. И замуж за тебя идти? А если ты ирод, животину мучаешь, али детей бьешь, и меня бить будешь? – Говорила Василиса, рыдая.

– Что ж ты из меня зверя делаешь? Детей я люблю, с животными в ладу, а руку на женщину поднимать меня с детства не учили. А узнать друг друга, завсегда время есть, я не тороплю. Посмотришь на меня, поговорим с тобой. Время тебе дам. Я, конечно, сам не рад, но коли судьба, так чего ее гневить?

– Как просто у тебя все? Узнать… Жениться… – Василиса встала, отряхнула платье от речного ила и отправилась в дом. Поставила в печь чайник. И стала готовить вкусный отвар: речная мята, сушеные ягоды, чабрец, иван-чай. Растерла и кинула в заварошную.

Парень топтался на кухне, не зная, куда себя пристроить.

– Да сядь ты уже. Только на душу давишь. И расскажи, как получилось у тебя эту стрелу вообще запустить. – Девушка указала Ивану на табурет у стола. И принялась мыть посуду после гостя.

– Отец наказал. Наследники ему нужны, приемники. Нас у него трое царевичей. Старший Василий, Средний Ярослав и я, младший, Иван. Жили мы, не тужили, закончили обучение все в разное время, только женитьбой никто и помышлять не думал. Охотились, врагов били, отцу по делам важным помогали, а он заладил, внуков хочу, чтобы мы пристроены были. Сказал, что тому, кто не приведет до конца лета жену, откажет в заботе и достатке. Отправит на вольные хлеба счастья искать. Я было, так и хотел, все равно по первенству все старшему отойдет. Но отец и это предусмотрел. Привел ведунью, которая наговорила на стрелы. Сказал, запустить их и искать судьбу свою. А коли не найдем, домой не показываться. Ну, мы и встали на горе, запустил каждый в разные стороны свою стрелу. Старший на север, Средний на восток, а я на юг. А потом ноги и коня само понесло, вот я тут и оказался. Твое, стало быть, окно и пробила стрела.