Сперва Семен хотел крикнуть: «Да!», – но перед ним, как в дыму, предстали измятое пьяное лицо Жанны и ее деревянная нога… «Моя маленькая сладкая сука…» Желая, чтобы его поскорее выслали из этого страшного города, из этой непонятной страны, Семен попытался ударить главного фараона. К счастью, удар не получился. Нет хороших городов, горько подумал Семен, когда его тащили в полицейскую карету. Все города как рвотное, если нет любви. Эта мысль немного его утешила.

На много лет бывший марсовой Семен Юшин утонул в безумной карусели, закружившей мир.

Неизвестно, где провел он годы Первой мировой, скорее всего, плавал под разными флагами на коммерческих судах. В полицейских участках Сингапура или малайского порта Диксон, Танжера или Гонолулу можно, наверное, найти листы полицейских протоколов, отмечавших грандиозные пьяные драки, устраиваемые русским моряком Семеном Юшиным. Только в 1917 году на французском транспорте палубный матрос Семен Юшин пришел в Одессу.

Морскую походку Юшина, его торчащие в стороны лихие усы можно было наблюдать на Дерибасовской и в Аркадии, где он снимал комнатку. Там же он выступал с беспроигрышным цирковым номером: поднимал одним средним пальцем правой руки сто восемьдесят килограммов любого груза. Ему было все равно, кто победил в октябре, но его захватила грандиозная идея построить совершенно новый, невиданный мир, в котором такие простые люди, как он, получат наконец истинную свободу. Попав в Первую конную, Семен служил непосредственно под Семеном Михайловичем Буденным, участвовал в боевых рейдах. Казалось, вот-вот он будет отмечен особым вниманием легендарного командарма, но в сентябре 1920 года в поле под Елизаветградом удар шрапнели свалил Семена с лошади. Когда он очнулся, была глубокая ночь. Где-то далеко-далеко светились огни, но рядом никого не было. Только стоял над Семеном конь, печально фыркал, вздыхал и мотал большой головой.

Обиженный тем, что его бросили в чистом поле, Семен плюнул на Первую конную и отправился в сторону России.

Через пару лет в Подмосковье Семен отличился на одном из возрождаемых советской властью племенных конезаводов. Его левую руку украсили металлические часы с надписью «За борьбу с хищниками социалистической собственности».

– Мы кровь проливали, так и так вас растак, браток! – кратко сказал он корреспонденту столичной газеты, приехавшему потолковать с ним. – Должны чувствовать и уважать. Я и теперь в охране служу, нет ходу хищникам! Опять же – свобода!

Летом 1925 года Семена приняли в ряды ВКП(б).

Отмечая это событие, он чуть не вылетел из партии.

Ровно четыре дня окна и двери его большой казенной комнаты не закрывались ни на минуту. Все время играл патефон и слышались веселые застольные песни. «Кто воевал, имеет право у тихой речки отдохнуть». Строгача за слишком уж затянувшуюся пьянку Юшин все-таки схлопотал, но, как человек прямой и сознательный, хорошо проварившийся в жгучем рассоле социализма, придя в себя, заявил:

– Служить теперь буду лучше.

В 1930 году Семен Юшин, как передовой и сознательный стрелок охраны, был приглашен гостем на XVI съезд ВКП(б).

Несомненно, это была высокая честь.

Бывший марсовой понимал это и с уважением рассматривал многочисленных гостей и участников съезда. Иногда его принимали за товарища Буденного, но это, конечно, больше в шутку – из-за усов. Когда товарищ Козлов от имени сеньорен-конвента предложил избрать в президиум съезда ровно сорок человек, Семен Юшин вместе с другими гостями и участниками съезда шумно аплодировал названной цифре, а потом напряженно вслушивался – все ли уважаемые им имена прозвучат в зале?