В 1714 году стало ясно, что Карл твердо решил отомстить за полтавский позор. Петр, неоднократно декларировавший опасность решающих сражений, вовсе не горел желанием встретиться с Карлом в условиях, принципиально отличных от полтавской ситуации.

Конкретные планы Карла были еще не совсем ясны, но общее их направление вырисовывалось вполне отчетливо.

«Он стал приуготовляться к войне, послал генерал-майора Ливена в Сенат со строгим указом набрать людей и денег и отправить всё в Померанию, повелел своим каперам нападать на все чужие корабли, входящие в Северное море, а от Прусского короля требовал возвращения Штеттина. Прусский король требовал сперва заплаты денег и обещания не беспокоить земель датских, польских и саксонских. Карл XII отвечал, что он денег никаких платить не намерен, потому что, вероятно, и король ничего не истратил.

Любский епископ и администратор гольстейнский прислали в Стральзунд поздравления. От последнего явился Герц, франконец и впоследствии любимец Карла XII.

Король принял предложение от Фредерика, наследника гессен-кассельского владения, о браке его с Ульрикою Элеонорою, который и совершился 4 апреля, а принц был объявлен генералиссимусом шведских войск»[46].

Это был династический брак. Ульрика Элеонора была сестрой Карла.

То есть Карл начал собирать союзников, чтобы укрепиться в германских княжествах и сделать их своей базой.

Еще в 1712 году стало известно, что Франция предлагает ему не только большой заем для восстановления военной мощи, но и подробный стратегический план борьбы с Россией, который предусматривал вовлечение в эту борьбу Турции.

В конце 1712 года Петр располагал следующим документом:

Перевод к договору, учиненному между королем французским и королем швецким 1 сентября 1712 г.

1. Его величество король французский обещает все свое старание приложить при Порте Оттоманской, дабы оную склонить, паки разорвала мир с царем московским и приняла бы партию и интересы его величества короля швецкого, о чем довольные указы даны и присланы будут к министрам его величества короля французского, обретающимся при Порте 〈…〉

5. Его величество король французский укажет дать миллион лир, где изволит его величество король швецкий, для партизанов, обретающихся в Польше короля Станислава 〈…〉

7. Его величество король французский обещает и обязуется по вся месяцы исправно платить его королевскому величеству швецкому по 100 тысяч ефимков монеты французской, считая с первого дня, как его величество король швецкий вступит с войском своим в вышеупомянутые земли…

Французские стратеги намечали характер действий и турок, и «партизанов» короля Станислава, поляков, сторонников шведского ставленника, изгнанного Петром после Полтавы.

В обширном договоре, три фрагмента из которого здесь приведены, просматривался уже известный Петру крайне опасный план Карла – удар по России по сходящимся направлениям: со стороны Турции и со стороны Померании, где были уже сосредоточены значительные шведские контингенты.

Было ясно, что он учел тяжкий урок прошлого и больше не повторит стратегических ошибок кампании 1707–1709 годов.

Финансовая и дипломатическая поддержка Франции и возможное вступление в войну Турции давали ему серьезные шансы на успех реванша.

Оснований для тревожного напряжения было более чем достаточно.

Но Пушкин обратил внимание на еще одно, едва ли не самое тревожное обстоятельство: «Петр, узнав, что несколько полков саксонских вступили в Курляндию, писал рижскому губернатору Голицыну, чтоб он от них остерегался; ибо подозревали Августа в тайном сношении с Карлом. Гетман Синявский извещал Шереметева, что король прусский и польский готовы были заключить с Швецией союз противу царя»