– Были, – поправил Кали, – но их, эт самое, давно уже тута нет. Говорят, не один десяток лет прошел с тех пор, как видели последнего.

– Куда же они подевались? – спросила Абхе.

Кали развел руками:

– Я не так давно тута живу, так что чего не знаю, того не знаю. Цзы Хэн говорит, кто-то принял истинную веру, а кто-то ушел. В общем, не любят они язычников поминать. А я с расспросами не лезу. Тут это тоже не приветствуется.

– Как все плохо, – угрюмо добавила девушка.

– С непривычки просто, – весело рассмеялся земляк.

– Угу.

– Почему же твоя дочь говорит о Башэ? – поинтересовался Шанкар. – Она нам сказала, что видела его.

– Впечатлительная она у меня шибко. А тут неподалеку слоны водятся…

При упоминании слонов, Абхе вздрогнула. На память вновь пришли события прошедших дней. Как огромная туша, с безумной пеленой слепого гнева на глазах, несется вперед и сметает все на своем пути…

– …особо много их на том берегу Матери вод. Нередко хоботатые выходят к кромке, чтобы жажду утолить.

– И что, кого-то из них утащил змей? – с недоверием поинтересовался Шанкар.

– Конечно, нет! – воскликнул Кали. – Таких змей, способных слонов таскать, не бывает!

– Пфа! – не удержалась Абхе.

Земляк покосился на нее, однако продолжил улыбаться:

– Ну, я-то уж точно таковых не видывал. Да и никто из местных тоже. Иначе не селились бы вдоль берега, ага?

– Наверное, – молвил охотник, признавая, что в словах беженца есть смысл.

– Ну, вот, – продолжил он, – а издалека, кстати, хобот слона нетрудно признать за змеюку. Они ж им поливают себя, когда в воду заходят. Вот Нюнг и напридумывала себе небылиц, – Кали вздохнул, – она так-то у меня славная, да непослушная токма.

– Угум.

Шанкар невольно вспомнил ту кровавую бойню, учиненную бешеными слонами у ворот Мохенджо-Даро. Те мгновения, когда один из зверей только показался на опушке леса, ломая пальмы, как тростинки. Налитые кровью глаза… оглушительный рев… сверкающие бивни на солнце… и хобот, мотающийся из стороны в сторону. Да, поначалу охотник тоже принял разъяренное животное за змея. Принял за него. И только несколько мгновений спустя наваждение прошло… Когда он был на волосок от смерти…

– А вот и деревня! – прервал его воспоминания Кали. – Добро пожаловать в Сычжуан!

– Язык сломаешь, – хмыкнула девушка.

– Ха-ха-ха! – искренне расхохотался земляк, заглушая смехом крик петуха. – Знаю-знаю. Но ничего. Я привык, и вы привыкните.

Перед ними распростерлась единственная улица. Не такая широкая, как в Мохенджо-Даро, но по ней свободно могли бы проехать три телеги с зебу. По обе стороны выстроились маленькие хижины с соломенными крышами. Сухая трава валялась поверх в полном беспорядке, словно здесь недавно пролетела буря. Шанкар подметил, что стены хибар покрыты сырой глиной.

– Ее не обжигают? – спросил он.

– Тута нет, – ответил Кали. – Как в других местах не знаю. Вообще народ здесь неприхотливый. Многие на деревьях ночуют.

– На деревьях? – выпучил глаза охотник.

– Это как? – шепотом поинтересовался Каран. Он с любопытством оглядывался по сторонам, но при этом продолжал цепляться за Шанкара, будто утопающий за соломинку.

– Как-как, – хихикнул беженец, – на сучьях спят.

– Чего?! – кажется, Абхе была на грани срыва. – Я на деревьях жить не буду! Проще в джунгли вернуться!

– О, да не волнуйтесь вы раньше времени! – попытался успокоить Кали. – Быть может, цзы Хэн выделит вам хижину или землянку.

– Землянку?!

– Ты же сказал, что люди здесь гостеприимные, – напомнил Шанкар.

– Гостеприимные, – кивнул тот, – но выше себя никого не ставят.

– Понятно, – протянул охотник и переглянулся с Абхе.