– Э-э-э… – протянул земляк, – тут так тоже не принято.

Шанкар непонимающе воззрился на него:

– Что не принято? Здороваться?

– Да нет же! – расхохотался Кали. Неловкость полностью прошла. – Эт самое… Руки жать не принято.

– А как же здесь здороваются? – полюбопытствовал Каран. Дрожь под жарким солнцем начала проходить.

– Кланяются тут, – пояснил земляк, – вот так.

И продемонстрировал, отвесив поклон. Не слишком низкий, но и не пренебрежительный.

– Только помните, друзья, – Кали выпрямился, – не смотрите старшим выше подбородка, коль те не разрешат. Это за непочтение здесь считают.

– Хорошо, – кивнул охотник.

– И не кланяйтесь ниже пояса, это оскорбление.

– Оскорбление чего? – хмыкнула Абхе. – Чужих ремней?

– Нет, – невозмутимо ответил Кали, – самих себя. Собственное достоинство тут чтят не меньше чужого.

– Мы запомним это, спасибо тебе, – поблагодарил Шанкар.

– Да не за что! – отмахнулся земляк и сделал приглашающий жест, – идемте. Деревня на вершине холма.

Селение и вправду расположилось наверху довольно широкого холма, склоны которого поросли зеленой травой. От берега Матери вод вела узкая тропа прямо к деревне. С того места, где сейчас находился Шанкар, ему трудно было рассмотреть дома местных жителей. Однако соломенные крыши ярко выделялись в свете дня. Вдалеке раздавался истошный крик петуха.

Словно прочитав его мысли, Кали пояснил, пока они шли вдоль берега:

– Домашнего скота тута не очень много. В основном куры да свиньи.

– Понятно.

– Немалую часть еды до сих пор добывают на охоте и рыбалке.

– Как повезло, – вставила Абхе, – Шанкар охотник.

– Правда? – глаза Кали загорелись. – Тогда уверен, что крыша над головой вам точно обеспечена!

– Ты так думаешь? – неуверенно переспросил охотник.

– Конечно же! Цзы Хэн очень трепетно выбирает жителей общины. Он считает, эт самое, что каждый должен чем-то быть полезен, хм, – земляк хмыкнул и на мгновение замялся, – наверное, прав, чудак.

– Цзы Хэн? – переспросила девушка. – Это старейшина, что вечно на всех орет?

– Ха-ха-ха! – весело рассмеялся Кали. – Он самый, он самый. Только не вздумайте сказать это вслух. Любят тута по пяткам бамбукам стучать, – он почесал затылок, – или похлеще чего еще.

– Похлеще? – прошептал Каран. – Это как?

– Не будем о грустном, – быстро прервал расспросы тот, – главное не злить дядю и все будет хорошо.

– Мы и не собирались, – заверил его охотник и решил сменить тему, – а кем ты был в Лотхале?

– О! Я был смотрителем зернохранилища.

Брови Шанкара взмыли вверх:

– Главного? Городского?

– Да нет, что ты! До таких почестей я не дорос, – Кали вновь издал смешок, – все намного проще. Это был небольшой склад зерна неподалеку от канала на восточной окраине. Туда свозили часть урожая из деревень. Остальное, эт самое, поступало в главное зернохранилище в Цитадели.

Охотник кивнул. Города долины Синдху строились по одинаковому плану. Если удалось побывать в одном из них, то вполне можно было представить, как выглядят другие.

– Склад стоял в речном порту, – продолжал рассказывать земляк, – а я был его смотрителем. Работенка не шибко сложная, признаю честно, но, – он хихикнул, – иногда приходилось гонять крыс. И никакого огня! Иначе полыхнуло бы будь здоров!

Они вступили на тропинку, ведущую к деревне. Дорожка шла вверх почти прямой линией. Трава вдоль обочин вяло покачивалась под порывами воздуха. Отовсюду доносилось стрекотание кузнечиков. В небе кричали речные чайки.

– Что случилось потом? – спросил Шанкар.

Легкая тень пробежала по лицу Кали. Он понял, о чем его спрашивают, без лишних слов. Но грусть лишь на миг задержалась на этом добродушном и моложавом лице.