«Может, меня пошлют вторым секретарём в какую-нибудь союзную республику?», – раздумывал Елин. – «А может, в аппарат ЦК переведут? Что же лучше – работа в аппарате ЦК или высокая должность на периферии?», – спрашивал он себя. И сам себе же в следующую минуту отвечал: «Ну чего ж тут сравнивать, какая должность лучше? Уж куда направит партия, туда и пойдёшь! Не будешь ведь отказываться. Всю жизнь мечтал, и вот теперь мечты вроде бы стали сбываться, а ты ещё смеешь выбирать, что хуже, а что лучше».

5

Где-то в середине планерки по внутреннему телефону позвонила секретарша Людмила Борисовна и сообщила, что билет на Москву она заказала, рейс отправляется ровно в тринадцать. Поблагодарив Людмилу Борисовну, Елин прикинул время, необходимое для подготовки и поездки в столицу края и видя, что еле успевает на самолет, тут же прервал совещание и, широко улыбаясь, сообщил, что он вынужден покинуть их общество в связи с вызовом в Москву, в аппарат ЦК КПСС.

Присутствующие, увидев на лице первого добрую улыбку, которая весьма редко играла в его взгляде, поаплодировали своему руководителю стоя, засияв множеством глаз, словно в доме культуры района темной ночью включили множество светильников. Что греха таить, у кое-кого проскользнула на лицах тень удовлетворения, что наконец-то придется расстаться с этим угрюмым, чересчур требовательным и всегда недовольным подчиненными человеком. Кое-кто находил возможность незаметно для окружающих покоситься на широкое кожаное кресло с высокой спинкой, на котором увесисто восседал первый секретарь.

Многие из присутствующих понимали, что в Москву, в ЦК вызывали не на чашку чая, значит быть скоро в райкоме переменам, и потому у некоторых промелькнула мысль, что хозяином этого шикарного кресла станет он. Даже весьма честные партийцы, бросив взгляд на это могущественное в районе кресло, тайно подумали: было бы хорошо, если бы коммунисты района на эту высокую партийную должность избрали его самого, а может быть так и будет?

6

Борис Иванович, поручив второму секретарю вести дальше совещание, покинул свой кабинет. Водитель его служебной «Волги» сидел напротив стола секретарши Людмилы Борисовны. Увидев своего шефа, оба работника встали и начали от души, по-родственному поздравлять Бориса Ивановича, три раза по-христиански поцеловав его в полные красные щёки, про себя же мечтая, что и они, дай Бог, благодаря этому случаю, тоже сменят место работы на какой-нибудь более приличный город, чем эта провинциальная дыра, пыльная станица Павловская.

У них были основания думать так, их связывали с Ел иным почти родственные отношения. И сейчас, не убирая сияющих улыбок с лиц, вместе с первым они направились к выходу. Впереди шёл водитель служебной машины Коля Первухин, а позади Бориса Ивановича плелась, не спеша, но с достоинством, Людмила Борисовна, давая своему шефу последние напутствия и пожелания скорейшего возвращения с приятными известиями…

7

Выйдя из приемной и спускаясь по лестнице вниз, уже вдвоём с водителем, на второй этаж, где совсем недавно, месяца четыре назад, обосновался райком комсомола, Борис Иванович велел Коле пройти к машине и завести её. Сам же по длинному коридору, воровато озираясь по сторонам, торопливо направился в самый конец, где с левой стороны на дверях была прикреплена табличка с надписью «Секретарь райкома ВЛКСМ Надежда Владленовна Бойко». Схватив ручку двери, Борис Иванович толкнул полированное дверное полотно вовнутрь.

Надя была на месте, читала внимательно какие-то инструкции. Борис Иванович, окинув взглядом кабинет и убедившись, что никого больше нет, быстренько защелкнул кнопку внутреннего замка. Надя удивленно посмотрела на улыбающееся лицо Елина. Её глаза безмолвно спрашивали: что случилось? Ведь раньше Елин никогда не заходил к ней в кабинет и вообще мало интересовался её служебными делами. Он приблизился, и руки его привычно стиснули её в крепком кольце. Только, когда он её, лёгкую, пытающуюся выскользнуть, оторвав от стула, понёс на руках к стоящему у стены дивану, Надя обречённо закинув голову назад, улыбнулась: