Шаги приближаются, и я уже по ним, как в песне, узнаю, что на кухню вошёл он. А дальше и по голосу:

– Я так понял – у вас девичник. Не хотелось бы мешать.

– О, вы не мешаете.

Держу осколок. Приподнимаю скатерть, подглядываю за парочкой. Мне видно лишь ноги – крупные мужские стопы в темных носках и женские в телесных капроновых чулках.

Они стоят у холодильника.

– Все таки, компания женская собралась, – Савва открывает дверцу, достает бутылочку минералки. – Отдыхайте, общайтесь. А я поеду. Осмотрюсь в вашем городке. Погуляю. Видел симпатичный парк.

– А Тамара вам экскурсию ещё не проводила? – женский голос скатывается в интимные нотки, ноги в чулочках по шажку приближаются к мужским. – У нас достаточно достопримечательностей. И разных интересных мест. Я, честно говоря, сама не люблю застолья. И с удовольствием составила бы вам компанию.

Савва молчит.

Я мысленно хмыкаю.

Ну и ну. Хороша подружка. Кадрит чужого мужчину прямо дома у подруги.

И ведь не стеняется.

– Хм, – слышу, как он усмехается. Не отступает от нее, а она все подходит. Спасибо…– он делает паузу.

– Зоя.

– Спасибо, Зоя, за предложение. Как-нибудь обязательно воспользуюсь, – ровным, скучным голосом оставляет он ее в пролете.

– Зоя! – кричит из зала Тамара.

– Ой, и правда, там же у меня, – бормочит отвергнутая Зоя.

Женские ножки семенят вон из кухни.

Жую кусочек колбасы.

Смотрю на мужские ноги.

Савва стоит у холодильника. Раздается звук скручиваемой крышки, шипение, бульканье – пьет минералку.

Ем сыр и качаю головой.

Вот это да. Расскажу сегодня Полине. Как Савву прямо из-под носа Тамары пытаются выдернуть. И…

Он вдруг резко перегибается через стол.

Чуть не взвизгиваю, роняю сыр.

Он внимательно оглядывает разбитую тарелку, кусочки нарезки на полу. Вежливо кивает:

– Обедаешь?

– Нет, – смущённо трясу хвостом, быстро собираю осколки. – Я просто…

– Так хорошо помыла пол. Что решила прямо на нем и есть.

– Нет, – в раздражении сжимаю осколки в руке, поднимаюсь на ноги. – Не угадал.

– Тогда ещё вариант, – он отходит к другому столу, открывает дверцу шкафа, за которой притаилось мусорное ведро. Жестом показывает, мол, иди выкидывай. – Если ты не обедала на полу. Значит, ты опять за мной подглядывала, Маша. Подслушивала.

– Разбилась тарелка, – подхожу, показательно вытряхиваю ее остатки в ведро.

– Ясно.

– Что тебе ясно?

– Что ты на меня запала.

– Да при чем тут это? – вспыхиваю, еле сдерживаюсь, чтобы не повышать голоса. – Не нравишься ты мне. Возомнил о себе. Ты, между прочим, староват для меня.

После моих слов на его лице проскальзывает неуловимая тень. В ореховых глазах вспыхивают недобрые огоньки. Он ставит минералку на стол, за долю секунды к нему возвращается самообладание, снова появляется маска самодовольства.

– Действительно, – соглашается он. – Но с пола все таки больше не кушай, не стоит.

Смотрю ему в спину и кусаю язык.

Зачем я это ляпнула.

Про возраст.

Я ведь так не думаю.

Да, он взрослый, старше меня лет на пятнадцать.

И хотя бы поэтому нельзя с ним так разговаривать.

– Мэри, где ты ходишь! – кричит Тамара.

Вздыхаю, забираю салат.

Надеюсь, он не обиделся.

И ничего мне не сделает.

А то как-то очень странно он на меня смотрел.

Топчусь у клуба, жду девчонок, смотрю в небо.

Темнеет, и луна какого-то таинственного красного цвета. Наверное, затмение, или что-то такое, я ни разу не астроном.

Но красиво и непривычно.

На площади как всегда полно машин, из них играет музыка, кучкуются компании. Напротив круглосуточный магазин – и там тайком продают пиво после одиннадцати вечера.

Я не пью, разве что сегодня, один бокальчик.

Оглядываюсь по сторонам, высматриваю девчонок.