– С ума сошла! – тянусь к ее рюкзаку, на минимум убавляю звук. – Люди спят. Идём отсюда скорей.

Под жалобы Полечки, что у неё сегодня день рождения и ей можно все, выходим со двора.

– День рождения был вчера.

Я самая трезвая, и мой занудный бубнеж, естественно, никто не слушает.

Девчонки снова включают музыку. Подпевают. Меня берут под руки с обеих сторон. Предлагают угоститься шампанским, но я мотаю головой.

И так пьяная.

Надо только представить сильные руки, что трогали меня, обнимали, прижимали к себе – и ноги подкашиваются, я словно вся в его отпечатках, несмываемых светящихся метках, кошусь на подруг и кажется, что на мне написано – этой ночью в моей постели был мужчина.

Медленно светает, бутылка пустеет, редкие машины попадаются навстречу, прохожих нет совсем – все дрыхнут.

Что со мной случится этим воскресеньем.

День только начался, а у меня предчувствие – что-то обязательно будет.

На перекрестке расходимся с девочками. Вдвоем с Полиной сворачиваем на аллею – твердо настроена проводить ее домой, иначе она не дойдет.

Или во что-нибудь вляпается.

Так уже было однажды. Мы стояли у магазина неподалеку от ее дома. Она вышла с дня рождения мамы, а там пила вино. И к нам с интересным предложением подкатился черноглазый мужчина. С говорящим именем Армен.

Он предложил поехать к нему в гости.

А Полина сказала, мол, ты купи нам сначала в магазине коробку самых вкусных конфет.

Он согласился, пошел в магазин.

Полина, хихикнув, начала объяснять. Мы его не знаем, значит, он не местный. И скоро уедет. Решил, что нашел доступных дурочек.

Но мы-то вовсе не дуры. И сейчас он это поймет.

И вот он вышел с двумя коробками конфет. Сунул их нам. Шагнул к своей "пятерке".

И Полина дала деру.

Он оглянулся.

А я так испугалась, что припустила за ней.

Армен нас не догнал, но мог донать. И вряд ли он бы просто отобрал конфеты, и все.

Страшно это.

И так делать нельзя.

Поэтому провожаю подругу прямо до квартиры, и, убедившись, что она зашла в дом, успокаиваюсь.

На улице дышу свежим воздухом, весна наступает. Уже наступила, она пахнет головокружительно вкусно.

Перехожу дорогу, сворачиваю в лесочек, решаю пройтись там до стадиона, и дальше до дома.

А по дороге немного помечтать, как обычно.

В школе на уроках физкультуры у нас тут были лыжные кроссы. Школа наша недалеко, вспоминаю и вздрагиваю, быть студенткой мне нравится больше.

Иду между сосен, выхожу к старой заброшенной коробке бессейна.

И едва не вскрикиваю.

На бортике сидит Савва. Причесанный, свежий, словно ночью и не был со мной, и не измял костюм в моей кровати.

Ох.

Он не один. С ним..

Моргаю, вглядываюсь в пятнистое шкурку.

Это ночная кошка. Которая меня преследовала. Кралась за мной через дорогу.

То есть не кошка, а леопард. Или ягуар. Большой. Килограмм на сто двадцать потянет.

Он потягивается. Лениво, по-кошачьи, сильный и гибкий.

Савва курит.

Прячусь за деревом.

Что за чертовщина, откуда в нашем лесу взяться ягуарам? Если бы его только содержали в каком-нибудь коттедже в вольере – так это новость бы разнеслась по округе.

Хмурюсь.

Я не так близко, но вокруг ни души и тишина, и до меня долетает хрипловатый голос Саввы.

– Я тебе уже сказал, – он стряхивает пепел в серый островок снега – остатки зимы. – Ты и сам знаешь. В этом городе, не считая школьниц, она единственная невинная девушка. У остальных на лицах все написано. А она – другая. Она и пахнет по-другому, ты ведь тоже почувствовал. Юной женщиной. Ещё чистой, но уже созревшей.

Ягуар лежит на бревне, разбросив в стороны лапы. И будто бы так же, как и я, внимательно слушает.

Но ведь он почти кошка. И вряд ли понимает.