– Ma jolie, мне не хватало твоей любви, – шепнул он, щекоча мне рот своим дыханием.

Мои глаза защипало от слез, и я перехватила его взгляд. В его золотисто-желтых глазах плясали карие крапинки, казалось, сверкавшие в этом свете.

Я легонько куснула его губы и уткнулась носом в шею.

– Мне тоже тебя не хватало, Алек. Я даже не знала, насколько, пока ты не очутился здесь, передо мной.

Он положил ладонь мне на затылок, поглаживая большим пальцем другой руки мои губы и подбородок.

Его глаза, казалось, подмечали каждую мельчайшую черточку моего лица, как способны лишь глаза художника, до предела сосредоточенного на деталях.

– Ты грустила, chйrie[3]. Почему?

Я покачала головой, не желая углубляться в эту тему.

– Позже. А сейчас ты, может, голоден? Хочешь, я что-нибудь принесу?

Алек крепко прижался всей своей великолепной длиной к самому моему средоточию. В глубине моего тела вскипели пузырьки возбуждения, разлетаясь во все стороны. Я крепче сжала ноги, притягивая его еще ближе к себе. В его глазах вспыхнуло то напряженное чувство, по которому я так соскучилась. То был взгляд мужчины, отчаянно желавшего свою женщину.

– Мне хочется лишь отведать твою сладкую киску, ma jolie.

Ох уж этот грязный француз!

Без дальнейших церемоний он подвел меня к моей спальне и пинком распахнул дверь. Поставив колено на кровать, он согнулся, аккуратно опуская меня в постель – так бережно, словно я стоила не меньше одного из его шедевров.

– Разденься для меня, – выпрямившись, сказал Алек. – Я хочу, чтобы ты обнажила свое сияние.

Его слова и огонь в его взгляде заставили меня захлебнуться от желания. Без всякого изящества я приподнялась на колени и стащила свое коротенькое платье через голову. Под него я ничего не надела, вспомнив, что Алек предпочитал обходиться без лишней одежды и без лишних преград.

– Vous кtes devenue plus belle[4], – произнес Алек по-французски, и его слова скользнули по моей коже так, словно он коснулся меня – легко, как перышко, но от этого не менее мучительно сладко.

Несмотря на то что мой французский успел слегка заржаветь от недостатка практики, я все равно поняла, что он сказал. Он утверждал, что я стала еще прекрасней.

– Только в твоих глазах, – ответила я, покачав головой.

– Ты видишь себя не так, как видит тебя остальной мир, – возразил он, приложив ладонь к моей щеке.

– Но ты не остальной мир, французик, – рассмеялась я.

Алек легонько постучал пальцем по моей губе, а я втянула его палец в рот и облизала. Его глаза потемнели, янтарный отблеск, мерцавший в их глубине, потух.

– Ах, chйrie, неужели ты забыла о том, чему научилась, пока мы были вместе? – шепнул он, стягивая свою футболку и обнажая квадратные мышцы груди, куда я так любила вонзить зубы, и рельефные кубики пресса, по которым мне так и хотелось пройтись пальцами.

– Я не забыла, насколько обожаю твое тело, – парировала я.

Я сжала пальцы в кулаки, хрипло дыша и ощущая, как грудь наливается тяжестью и желанием. Протянув руки, Алек приподнял два симметричных шара. Он сжимал и мял их, словно заново знакомясь с моим телом. Когда он провел пальцами по набухшим соскам, с моих губ сорвался крик. Нагнувшись почти вплотную к моей шее, он с силой втянул воздух, как будто вдыхая мой запах.

Закрыв глаза, я застонала и откинула назад голову, давая ему полную власть над собой. Я чувствовала, как кончики моих волос щекочут обнаженную кожу моей попки.

Правого соска коснулось что-то влажное, а затем зубы Алека легонько прикусили кожу. Новая волна желания пронеслась от места укуса вниз по моему телу, чтобы горячим комком обосноваться между бедер. Мой клитор заныл и запульсировал, готовый к его прикосновению. И я знала, что он коснется меня