- Что ты делаешь? - хвастаюсь за сильные плечи.

- Привожу тебя в чувства. Ты спала больше трех часов! Я успел соскучиться! - целует в нос, щеку, перебирается на шею. Опускает рядом с уже набранной огромной ванной. Хочется протестовать… И не хочется одновременно. Я же решила отдаться моменту? Вот! Значит, будь что будет.

- Расслабься! – шепчет в губы.

И я расслабляюсь. Тянусь как кошка, позволяя его рукам избавлять от одежды. Мне волнительно, тревожно, неловко. Все так знакомо и ново одновременно. Это почти невыносимо.

- Я сама, - пытаюсь остановить этот напор.

- Нет! - губы скользят по кромке уха, шее. Так чувственно, нежно.

- Пожалуйста, - шепчу, теряя остатки разума.

Замирает.

- Хорошо, - отрывается с тяжелым вздохом. - У тебя десять минут! Потом я тебя съем! - впивается слегка зубами в плечо, и мне уже отчаянно хочется, чтобы он "съел" меня прямо сейчас. Но Олег покидает ванную. Стою еле живая. Сердце заходится тахикардией. Делаю несколько спасительных вздохов, скидываю остатки одежды, забираюсь в горячую воду.

Основательно отмокнув и приведя себя в порядок, смотрю в зеркало. Растрепанная, зареванная, разбитая. Зачем я ему такая? Но это его выбор.

Надеваю огромный банный халат, решительно выхожу из ванной. Олег сидит за накрытым столом. Там свечи, вино, закуски.

- Иди сюда! - требовательно.

- Я не могу так, - внутренне поникаю. - Мой сын в больнице, а я праздную? Не могу!

Подходит ближе.

- Ты не празднуешь. Ты набираешься сил. Кстати, я звонил в больницу, пока ты спала. Той самой докторше, Наталье Викторовне. Мне дали её контакт. С Егором все хорошо. Он отходит от лекарств, но в целом, все в пределах нормы. Завтра утром мы приедем в больницу.

- Как ты узнал её номер?

- Не важно. Главное, она теперь лично замотивирована в здоровье малыша.

- Ты заплатил ей?

- Не думай об этом! Важно, что все будет хорошо! Я хочу, чтобы до утра ты не переживала. Отпусти все проблемы. Завтра мы будем их решать. Сегодня - ты моя! - тянет требовательно к себе. Его губы замирают в миллиметре от моих. - Я так долго ждал этого, мне кажется, целую жизнь. Не отталкивай. Поцелуй сама.

Веду рукой по его непослушным волосам, обвожу кончиками пальцев губы, скулы, бровь. Мы зависает в этом трепетном моменте "до". Хочется крикнуть: "Знал бы ты, сколько этого ждала я!"

Но молчу, прикусываю губу, чтобы не сорваться.

Читай в глазах, Ветров!

Тяжело дышим, секунды летят.

- Все же ты ведьма! - хрипло. - Нельзя так смотреть. Я в тебе уже утонул. Спасай!

Дыхание не слушается, сердце лупит в груди. Провожу языком по его губе. Потом ещё и ещё. Мы делали так раньше. Это было интимнее поцелуев.

- Не останавливайся, - со стоном. Закатывает глаза. - Почему я это помню? Вот это ощущение. Со мной не было такого раньше.

"Было! И со мной было! Но это опасно вспоминать".

Срываемся в глубокий поцелуй. Всё. Это рубильник. Дальше все мысли улетают. Остаются только ощущения, прикосновения, страсть. Отпускаем себя. Летим в пропасть. Я отдаюсь его жадным рукам, губам, чувствам. Нам так голодно, но еда сейчас ни к чему. Мы питаемся друг другом, насыщаемся прикосновениями, горящими телами, чувственностью. Стоны гасить не получается. Все настолько остро, нежно, по краю. С ним и раньше так было. А сейчас… моё тело просыпается под его ласками, вспоминает, просит горячее и откровеннее, и получает все это сполна!

20. Глава 19.

Олег.

На столе догорают свечи, но это мало заботит. Тусклого света нам более чем достаточно…

В возможности видеть мы сейчас нуждаемся в последнюю очередь. На первый план вырываются совсем другие органы чувств. Вкус, запах, прикосновения. Все это взрывает внутри опасный коктейль эмоций. Мы полны ими до краев, тела уже пресыщены сексом, но голодны за близостью. Эмоциональная связь между нами крепка, как никогда раньше, но мне страшно, что новый день, насущные проблемы разорвут ее также легко, как уже случалось. Нам бы зависнуть здесь в этом моменте навсегда.