Страдания, обвинения, истерика, а потом “очень важный разговор”.

Спустя пару минут, как я и ожидал, она успокаивается. Вытягивается в струнку, тяжело вздыхает и, прищурившись, смотрит на меня.

Значит, и сейчас предстоит очередная просьба, порция нравоучений или раскрытие моих глаз на какое-то заблуждение.

- Вот, - показывает комод. На углу замечаю белый конверт.

- Что это?

- Я посмотрела на празднике на эту девочку, - цедит сквозь зубы, как будто говорит о самом большом неприятеле.

- Какую девочку?

- Ну эту… Как ее, Карину.

- Я не понимаю, о ком ты, - мой голос тяжелеет, я буквально ощущаю ее ненависть. Давно такого не было.

- Ну, Кристину.

Что? Моя дочь - это какая-то девочка? По-ходу у матери старческая деменция.

- Ты про мою дочь? Мам, серьезно? Ты вот так выражаешься про свою внучку? - подскакиваю и иду к выходу.

- Сядь! - властно. - Это не все.

Останавливаюсь в проеме. Никогда я еще не был так зол на мать, но все же решаюсь дать ей еще один шанс.

- Не хотела вскрывать без тебя, - берет конверт и протягивает мне. - Это результаты ДНК-теста.

- Какой-то бред. Зачем? Ты решила проверить, родственники ли мы?

- Не дерзи матери! Ты меня заставляешь переписать мою квартиру на чужого человека.

- Мою квартиру, мам. Мою! Я совершил ошибку, когда оформил Кристинкино наследство на тебя. Сейчас я просто прошу тебя вернуть всего лишь то, что и так мне принадлежит, - говорю максимально спокойно, голос твердый, чтобы мое решение не подвергали сомнению.

- Я не могу тебе ее вернуть, - мать опускает глаза.

- Это почему вдруг?

- Открой конверт, потом продолжим разговор.

- Я никогда не думал, что ты можешь так низко упасть, - поворачиваюсь ко входу. Как назло, нога не сразу попадает в кроссовок. Вожусь с ложкой для обуви, мать, пользуясь замешательством, пытается доказать мою “неправоту”.

- Кто-то же в этой семье должен быть с мозгами. Она ведь совсем на тебя не похожа!

- Зато она похожа на мою жену! - рявкаю. - Мне этого достаточно!

- Марк, никогда не думала, что воспитала тупого оленя, - она говорит еще что-то, но я уже не слышу, бегу по ступенькам вниз.

Сажусь на лавку, холодно. Что-то последние дни совсем меня добили, то Ленка, то Рокотов, теперь мама старается.

Понятно, почему Ксюха так после Кристинкиного дня рождения лютовала. Надо еще раз попробовать ей дозвониться, объяснить, что это была не моя идея. И заодно предупредить, что с Рокотовым шутки плохи.

Мать наверняка с ней сама свяжется, если еще этого не сделала. И потом убедить, что я ничего об ее афере не знал, будет практически невозможно. Лучше поговорю с ней прямо сейчас.

Набираю жене... бывшей жене. Как же коробит это определение.

Не берет трубку. Что за дела? Кристинка говорила, что они к “бабе-деде” поедут, может, связь в дороге не ловит.

Звоню тестю.

- Пап, - говорю по привычке. - Оксанка к вам добралась? Что-то не могу дозвониться.

- Марк, вроде, собирались на этих выходных к нам, но еще не приезжали, - отвечает спокойно, даже после развода мы стараемся сохранить человеческие отношения. - У матери сейчас уточню.

Терпеливо ожидаю.

- Оказывается, не приедут уже. Какая-то встреча у Оксанки важная.

- Не сказала, с кем?

- Что-то по работе. Хотя в пятницу вечером кто ж работает.

- А можете у нее уточнить?

- Марк, - тесть глубоко вздыхает. - Я всегда был за тебя, сам знаешь. Не понимаю, почему вы развелись. Дочка молчит, не признается. Но сильно влезать в ваши отношения я точно не стану. Ты ведь в курсе, какая она. Не переубедишь. Так что сам исправляй.

Хороший мужик мне в тести достался. Странно, что Оксана не рассказала родителям о причине нашего развода. Но сейчас мне это только на руку.