— Из-за чего? — рассмеялся он тогда. — Из-за бабы?

— Из-за этого суда идиотского… Как на комсомольском собрании пропесочили… — прикрыла глаза Дина, и Роберт перестал ее слушать.

Хотелось подойти, встать на колени, схватить за руки, чтобы не оттолкнула, и целовать веки. До беспамятства. Когда-то ж ей это нравилось…

— Что за маразм! — скрежетала жена зубами. — Они там советский кинематограф на переменках смотрят, что ли? Пионерская организация аля полиция нравов? Почему дети должны решать такие вопросы?

— А ты хочешь, чтобы решали взрослые в униформе?

Роберт не понимал, как Динка купилась на всю эту туфту, что впаривал ей Артур. Они лишь бегло просмотрели документы, которые должен был подписать сын. Над соглашением об этическом поведении точно не думали, озаботились исключительно обязательством о финансовой ответственности. А в этике, как оказалось, пунктик был — мальчики не ходят в общагу к девочкам и наоборот. За сексом не ходят. Секса у них в университете, как в СССР, нет. Ну кто этот бред должен был читать и соблюдать? Птичку поставили и забыли. Так напомнили!

Артур рассказал, что у них там существует ответственность индивида перед обществом, то есть старшим братом в лице совета старейших студентов. Партсобрание с американским акцентом! Выслушали обе стороны, опросили свидетелей и постановили — виновник не может находиться с потерпевшей одновременно на кампусе. Нина уезжать отказалась. Для Артура вариантов не осталось. Назвали число, до которого он должен покинуть университет. Альтернатива — передача дела в полицию, и там, как уж карта ляжет. Университет огласки не хочет и готов дать возможность сдать сессию досрочно и на два года сохранить за студентом место.

Звучит абсурдно. Какое отношение сборище малолеток имеет к академическому образованию? Только приказ об отчислении — реальность. А в перспективе уголовка, если потребовать внеуниверситетского расследования. Играть в игры с американским правосудием гражданину Российской Федерации не стоит. Даже опасно. Ну какие тут могут быть варианты? Билет домой и ремнем по заднице!

— Он врет тебе, нагло врет, — выговаривал Роберт жене. — Артур что-то ей сделал вот прямо сейчас. Ну честно, ну не будет девка вынашивать месть три месяца. Что я не так говорю?

Они расстались до Рождества, а заявление в студенческий совет Нина отнесла только в начале марта.

— Поговори с ним, — Дина открыла глаза, и от суровости ее взгляда у Роберта пропало всякое желание ее обнять. — Может, он тебе скажет что-то другое?

— Зачем? Это ссать против ветра. Его отчислили. Все. Точка. Пришли ему билет. Пусть прилетает и тут поговорим.

— Тебе просто плевать на сына!

Она поднялась и ушла на кухню. Он пошел следом и увидел ее уже с телефоном в руках покупающей билет.

— Что? — подняла она глаза от экрана.

— Ночной рейс? Мне спать ложиться или нет?

— Тоже летишь, что ли?

В ее голосе он не услышал надежду, только раздражение. Сказала бы — полетели вместе, он бы согласился. Пожалел бы потом, но… Вытряс бы из придурка правду. Этим россказням про пионерию не верил. У них же не коммунизм в отдельно взятом универе. У них дурь в двух отдельно взятых башках!

— Отвезти тебя в аэропорт думал, — выдал обреченно.

— Возьму такси. Расслабься.

Не умел он расслабляться, не умел. Вот и сейчас только галстук ослабил и забарабанил пальцами по кожаному рулю.

— Почему ты наплевательски относишься к чувствам ребенка? — выговаривала ему мать по телефону так четко, точно сидела рядом. — Вспомни себя в шестнадцать!

Вспомни… Собственно, как забыть?

— Твоему внуку давно двадцать… — Роберт прикрыл глаза: голова начала раскалываться сильнее. — И это другое…