— Я не хочу! — уже через год начинал Артур орать за пять минут до звонка учителя во входную дверь.

Зря мама с бабушками умилялись радостному блеску в глазах ребенка, когда тот получил в подарок первую гитару. Он же в восемь лет не знал, как трудно будет научиться играть что-то большее, чем первые аккорды “Смок-он-зе-вотер”.

Одну лишь песню Артур разучил самостоятельно и сыграл с душой. Из “Электроника”, чтобы напомнить родителям, что давно пора понять, что маленьким детям хочется исключительно гулять. Советским кинематографом, как выяснилось, снято очень много вредных для нынешнего поколения детских фильмов. Роберт не требовал квартирников и не ходил на отчетные концерты сына, поэтому Дина с Артуром тайно договорились, что можно не готовиться к урокам, достаточно будет настроить гитару к часу икс.

— Талант идет рука об руку с ленью, — говорил учитель, от которого никто не думал скрывать, да и не мог, отношение ученика к музыкальным занятиям. — Может, прервемся на месяц? И Артур соскучится...

Дина поняла, что кто-то решил соскочить с репетиторской иглы. Нет, другого учителя Артур не примет. И раз бросив, снова не начнет.

— Ему не в кого быть ленивым, — ответила Дина. — Как, впрочем, и талантливым, — это она уже додумала про себя.

Платили деньги и упрямо ждали, чтобы мальчик подрос и заинтересовался музыкой, но даже таскание подростка по клубам не дало желанного результата. Артур сидел за столиком и кивал в сторону сцены и музыкантов, а под столиком нажимал на экран смартфона. Когда же мать с бабушкой попытались намекнуть лентяю, что девочкам нравятся мальчики, играющие на гитаре, Артур взглянул на них, как на умалишенных.

— Это прошлый век. Это нахрен никому не нужно, как и эти ваши книжки…

Он пересмотрел экранизацию всей классики и заявил, что поставил жирную литературную точку в своем образовании: теперь знает полезные имена и главную сюжетную линию, но при этом уверен, что эти знания никогда ему не пригодятся.

— Зато вы от меня отстанете… И ваше ЕГЭ мне тоже нахрен не нужно…

Да, он заранее знал, где будет учиться и к чему готовится. Математика и механика шли на ура, как и английский язык. А ничего другого ему не нужно. Пошла ты, мама, со своим театром… И все обиды Дина оставляла внутри себя.

— А танцевать научиться тоже не хочешь?

Сын почти что покрутил пальцем у виска, хотя и понимал, что ему предлагают не спортивные бальные танцы, а просто научиться красиво двигаться.

— Я знаю все, что мне надо знать.

— Только гитару не бросай, договорились? — выдала Дина грубо приказным тоном. — Ты слишком много потратил на нее времени и сил.

— Хочешь, чтобы еще больше потратил? — смотрел на нее сын взглядом отца. — Просто так? Иногда нужно уметь останавливаться. Жизнь, мама, одна. Тебе надо, вот ты и играй.

Ей не было нужно — ей было необходимо… Не хотелось идти к психологу, пить антидепрессанты и просто пить. Каждый день ведь за руль и на работу, которую никто не отменял. Это держало ее в форме, но полюбить ресторан у Дины так и не получилось. Кабак, а иначе она его в душе и не называла, не был ее. Ни по документам, ни по движению души: она наемный работник, ответственный, но и только. А вот в паспорте от электронного пианино написано ее имя.

И все же Дина упрямо уламывала сына приобрести в Штатах гитару взамен оставленной дома. Затащила его в гитарный магазин, где Артур покорно целых два часа доводил вопросами консультантов и пробовал на звук дорогие инструменты. В итоге психанул и попросил оставить его в покое. Не продавцам это сказал, а матери — мол, она хотела, чтобы он играл, а ему всегда хотелось разбить гитару о батарею. Отлично — вырос, пусть делает, что хочет. Да какие пусть… Делает, что хочет и так. Как она этого быка за рога схватит и к земле прижмет — и так довольно долго удавалось удержать Артура и за шахматной доской, и за гитарой. Без всякой помощи со стороны отца. И без слез — с ее собственной.