— Нам надо поговорить. Удели мне немного своего времени.

— У меня встреча через, — глянув на массивные спортивные часы на запястье, произносит Артём, — семнадцать минут. И до этого мне нужно поработать, поэтому я предлагаю тебе уложиться в три минуты. Одну даю на кофе. Светааа, кофе!

— Я тут.

Пузатая блондинка появляется из ниоткуда, расставляя на столе перед нами чашки. Ободряюще мне улыбается, и, как только дверь за ней закрывается, я решаю сразу перейти к сути. Всё-таки мне нужно уложиться в отведённые Артёмом три минуты. Господи, какая щедрость с его стороны!

— Мне нужны деньги, Артём, — вот так сразу в лоб говорю я и замолкаю в ожидании реакции.

Николаев даже не поднимает голову от своих бумаг. Ни один мускул на его красивом лице не дёргается. Ему всё равно.

— Это я уже слышал. Неинтересно. Не моя проблема.

— Много денег, больше чем в первый раз.

— Поздравляю, — всё-таки смотрит меня, отрицательно качая головой. — Не пробовала раздавать уже имеющиеся долги, а не брать новые?

Ну что за человек!

— Ты не понимаешь….

— Да, не понимаю и не хочу понимать. Ты не согласилась на мои условия, повторного предложения не будет. Тем более твой долг успел вырасти. Что я с этого получу взамен? Моя какая выгода? Ты даже с матерью своей не общаешься. Толку мне от тебя нет никакого. Если ты забыла, мы не родственники. С чего мне вообще тебе помогать?

Я подаюсь вперед, с грохотом ставлю чашку на стол, и Артём наконец-то отрывает взгляд от бумаг. Смотрит на меня долго. Сначала в глаза, холодно, отстраненно, без малейшего намека на жалость. Потом словно лезвием скользит ниже и задерживается на губах. Впивается взглядом в разбитую трещинку, которую я сегодня утром полчаса маскировала косметикой, и синяк рядом с ней. Вижу, как дергается его кадык, сжимаются пальцы на бумагах, сминая документы.

— Помоги мне, — произношу тихо, звенящим голосом, не похожим на мой собственный, подключая весь актёрский талант, который у меня есть, заставляя одинокую слезинку скатиться по щеке, — пожалуйста. Они приходили, — всхлипываю, — распускали руки.

Артём молчит, отбрасывает от себя бумаги и откидывается на кресле, складывает руки с длинными пальцами на своём животе, прикрыв глаза.

— Придут ещё. Они заберут у меня всё. Заставят делать то, что я не хочу делать.

— Я не занимаюсь благотворительностью, Эля.

— Я знаю. Проси всё, что хочешь. Всё. Хочешь, я позвоню Рите и назначу с ней встречу? Узнаю, где она живёт, работает. Подружусь с ней. Просто помоги мне. К кому мне ещё идти?

— Ещё. Мне нужно что-то ещё, — совершенно серьёзно произносит Артём, не меняя своего положения в кресле.

— Секс?

Мужчина наконец открывает глаза и бросает на меня ироничный взгляд поверх чашки кофе, медленно делает глоток, со звоном ставит её на блюдце и усмехается. У меня от этой усмешки пальчики на ногах поджимаются. Просто хищный оскал голодной гиены.

— Я похож на человека, которому не хватает секса и который не знает где его найти? — произносит медленно, даже с ленцой, продолжая мучить меня своими глазами.

Как по мне, так очень даже похож! Но я не думаю, что этот ответ ему понравится, поэтому, потупив глаза, опускаю взгляд в пол.

— Раздевайся.

Таращусь на него в ужасе.

Чего??? То есть это “да”?

Теперь настаёт моя очередь прикрыть глаза. Пережить минуты позора, не показывая свою уязвимость.

— Я хочу видеть то, за что отдам свои деньги. Раз такая смелая и отчаянная, давай — вперёд, — жестом показывает мне начинать.

— У тебя стены стеклянные, — говорю я.

— Я знаю, — кивает мне этот идиот.

Ну ладно. А что мне ещё остаётся делать? Сама предложила. Заднюю давать?