Мак подходит вплотную ко мне, не разрывая зрительный контакт.

- И вот, ты знаешь, но продолжаешь находиться тут. Почему? – Его шепот возбуждает фантазию.

Он нежно поправляет выбившуюся прядь волос. Заправляет мне за ухо. А по телу проходит дрожь, от которой начинают дрожать коленки.

Действительно почему? Почему я продолжаю стоять и слушать его сладкий голос?

Но мыслей в голове нет. Полный штиль. И это начинает злить. Сложно признавать, но мама была права. Стоит ему оказаться рядом со мной, и я все забываю.

Он действует по своей схеме, а я на нее ведусь. Ничему меня жизнь не научила. Столько слез, столько кошмаров, а я все бросаю ради него.

Стало так обидно за себя. Он втягивает меня в свою игру только для того, чтобы показать мне, что он все также, имеет власть надо мной.

Те же грабли. Та же река.

Нет, хватит уже.

- Мне нравится эта комната. А тебе никогда не нравились библиотеки. Так что, тебе лучше уйти. – Складываю руки на груди.

Понимаю, если я не начну сопротивляться своим чувствам, то можно сразу звонить врачу. Я проиграю при таком раскладе.

Надо четко разграничить территорию. Будем меньше встречаться, и наше прошлое будет меньше всплывать в памяти.

- Я пришел первый.

- И уйдешь первый, какая разница.

- Лесь, я знаю, что ты пытаешься сделать. Но может нам проще поговорить и, наконец, выяснить, что тогда произошло. А не делить комнаты как будто мы маленькие.

В первый год, когда мы расстались, я постоянно прокручивала в голове, что тогда произошло. И каждый раз, я срывалась на истерику, которая меня разрывала на части. Воспоминания терзали мне душу. Выворачивая наизнанку все, что болело внутри. От слез опухали глаза.

Я жила так год, пока не приняла все последствия. А сейчас он мне предлагает все вспомнить?

- Возможно, для тебя это приятные моменты, но для меня нет. – Чувствую, горечь собирается во рту. Еще немного и слезы польются из глаз.

Его лицо меняется. И теперь я не вижу наглой ухмылки или морщинок в уголках глаз. Ему больше не весело. Только тень залегла под его глазами, и черты лица заострились.

— Значит, так ты думаешь? – Обида смешалась с болью, что до этого он мне ни разу не показывал. – Мне весело? Да ни хрена мне невесело было. Ты ушла. – Он не сдержался, и его указательный палец коснулся моего плеча. – Просто, молча, ушла.

В тот момент – это было единственно правильное решение. А последствия? Они были позже.

Ком в горле, давит. Нос начинает пощипывать, это предвестник слез. Внутри вернулась боль и пустота. Но она только моя. И мне с ней жить.

- Вот и сейчас молчишь. – Он наклоняет так близко, что почти касается моего лба. – Но уже не уходишь и это хорошо.

Он утыкается в мой лоб и прикрывает глаза. А я тону. Его тепло смешивается с его ароматом, таким родным и тонким. Который проникает вглубь меня и расходится по клеточкам.

Мне бы его оттолкнуть и дать пощечину, но нет. Я продолжаю стоять и вдыхать полной грудью. Пока легкие не разорвет.

- Макарушка, ты тут. – Раздается нежданный голос за дверью.

Не успеваю подумать, а просто на автомате отталкиваю его от себя и плюхаюсь на подоконник.

Дверь открывается и на пороге появляется Полина. Выглядит, как всегда, эффектно. Рубашка в клетку до колен и белые ботинки. Длинные волосы убраны в хвост.

- Привет, Леся. – Она хмурится, видно, что ей не нравится, что мы тут вдвоем. – Макарушка, ты ушел, сказал не надолго, а сам на два часа пропал.

Она театрально надула губки, словно обиженный ребенок. Смотрит на него, ждет настойчиво его ответа.

Только Мак не торопится, он будто в своем мире, решает сложные задачи, а она вообще не вовремя пришла.